Закон подлецов

Первые судебные заседания по делу о земельных участках уже состоялись, так что имена фигурантов Светлана Алексеевна дражайшему супругу сообщить наверняка не преминула, так думал Патрон. А вот что Обломова могло в этом деле заинтересовать — это уже задачка посложнее. Не вознамерился ли многозвездный генерал посчитаться за своего покойного шефа? Запутавшись в решении многоходовых вариантов, Патрон и предположить не мог, что ларчик не только просто открывался — он даже и закрыт-то не был. Ерожин и понятия не имел, что его бравые офицеры рыхлят почву на том участке, который вознамерился возделывать Патрон.

Все выяснилось на приеме в посольстве одной весьма невеликой и по этой причине невероятно амбициозной страны, которая в этот вечер отмечала никому не ведомый славный юбилей. Патрон заранее озаботился тем, чтобы Ерожин на приеме присутствовал всенепременно — устроить это с его-то талантами было совсем несложно. Сложнее было делать вид, что встреча произошла случайно. Однако известно давно: когда не знаешь, что говорить, говори правду. И едва Патрон увидел приближающегося к нему генерала, он поспешил ему навстречу:

— Я постарался, я, не скрою. А где тебя еще увидеть? К себе приглашать, так ты, пожалуй, на занятость сошлешься, а мне, старику, потом обидно будет. К тебе мне вроде тоже ехать не с руки. А здесь самый раз, и «братьям нашим меньшим» приятно, что такая особа, как генерал Ерожин, собственной персоной, к ним пожаловал.

— Старый ты лис, — делая вид, что ничуть не в претензии и обиды не держит, пробурчал генерал, и Патрон с неудовольствием вынужден был констатировать, что впервые за долгие годы знакомства Обломов посмел обратиться к нему на «ты». Но не время было сейчас выказывать амбиции. Минут пять они напоминали боксеров на ринге, которые в начале первого раунда лишь присматриваются друг к другу, определяя слабые места и выбирая, куда поточнее ударить. Но пора уже было переходить к решительным действиям, и Патрон рискнул первым пойти в атаку. Уже через пару минут он пожалел, что вообще затеял этот разговор, поскольку Ерожин проявил, при этом вполне искренне, полное непонимание того, о чем вообще идет речь.

Но не таков был человек Патрон, чтобы не извлечь выгоду из любой ситуации. И теперь, уединившись с Ерожиным в курительной комнате, он доверительно ему сказал:

— Послушай, Илья Ильич, ты своих ребят не казни, что вовремя тебе не доложились. Ну пожури, понятное дело, что хотели свои шахер-махер от начальства утаить, не без этого. Но в целом в сложившейся ситуации ты мне можешь помочь.

— Говори конкретно, в чем?

— Если узнают, что дело находится на контроле в твоем ведомстве, то и следствие, и прокуратура, да и ведомство твоей дражайшей супруги — все будут выполнять наши указания неукоснительно.

— Ты хочешь сказать — твои указания?

— Не придирайся к словам.

— Хорошо, — внешне покладисто согласился генерал. И тут же, что называется, взял быка за рога: — С моими ребятишками все понятно, видимо, решились попастись на этой делянке, накосить себе травки по малости. Но у меня к тебе осталась парочка вопросов. В чем твой интерес? И в чем — мой интерес?

— А мой интерес тебя действительно волнует? Может быть, сразу перейдем к ответу на второй вопрос.

— Забыл я, забыл, с кем дело имею, не зря же тебя Патроном величают. Ну, что ж, перейдем ко второму вопросу, как говаривали когда-то на партсобраниях.

— Так вот, что касается твоего интереса. Есть один человечек, тебе хорошо известный. Задолжал он мне, и задолжал крепко. Расплатиться хочет, аж ночами не спит.

— Представляю, как ты его за глотку держишь, — хохотнул генерал.

— Ну, а раз представляешь, то тогда и убеждать тебя не надо в том, что этот господин сейчас любую мою просьбу как приказ воспримет.

— Кто? Имя? — потребовал Ерожин.

— А может, ты сам имя назовешь. Ну же, генерал, ныряй смелее, здесь неглубоко. Проверим твою осведомленность.

Илья Ильич призадумался, потом нерешительно назвал фамилию человека, чье влияние было почти неограниченным.

— Ну, с тобой неинтересно, — огорчился Патрон. — Мысли читаешь. Так что, смогу я быть тебе полезным? Ты только не торопись, хорошенечко подумай: к такому человеку, хоть он пока и должник, дважды с просьбами обращаться не принято. Ну а чтобы не оставлять никаких неясностей, отвечу все же на твой первый вопрос. Тут интерес, в этом деле, не только мой, но и наш, общий. Наши возможности, не мне тебе рассказывать, столь велики, что долги нам отдают исправнее, чем Центробанку. И забывать об этом мы не позволим никому. А если кто и позволяет себе забыть, то напомнить надо так, что никому другом впредь неповадно было. Согласен?

Они еще обсудили кое-какие технические детали и расстались вполне довольные друг другом. Генерал думал о том, что перед отставкой такой случай подвернулся весьма кстати и торопиться, как посоветовал этот старый прожженный лис, действительно не стоит, надо все как следует взвесить и уж если просить, то не мелочевку, а так, чтобы до конца дней хватило.