Закон подлецов

— Непростой поселок, — комментировал помощник. — Вот красным кружочком я обвел дом Гараева. Вот этот, рядом, дом народной артистки Людмилы Гурченко, вот здесь, — он ткнул карандашом, — опять-таки народный, певец Александр Градский проживает, рядом парочку хоккеистов из сборной, здесь — Михеевские владения.

— Чьи, чьи? — заинтересованно переспросил Мингажев.

— Сергея Анатольевича Михеева, — уточнил помощник.

— Так они что, соседи?

— Так точно.

— Гараева, водителя, машину срочно объявляйте в розыск. Дело будет находиться у меня на контроле. Докладывать ежедневно. При поступлении оперативной информации — безотлагательно, — распорядился генерал.

«Нет-нет, война не проиграна, далеко еще не проиграна», — рассуждал он, меряя шагами свой новый просторный кабинет.

***

Люди в черном, в масках с прорезями, вооруженные короткоствольными автоматами, нагрянули ранним утром. Привычно-сноровисто приставили к высоченному забору раздвижные лестницы, лихо перемахнув, оказались во дворе. Выскочивший навстречу охранник получил удар прикладом и рухнул на траву. Но когда эти, в масках, с надписью «Пантера» на черных комбинезонах, ринулись к дому, охранник, превозмогая боль, достал мобильный телефон, быстро набрал номер начальника службы безопасности. Он успел произнести только первую фразу: «У нас гости», — когда один из бойцов «Пантеры» выбил телефон из его рук. Разбуженный шумом во дворе, Сергей накинул халат и стал спускаться по лестнице, когда раздался зычный повелительный окрик: «Лежать! Лицом вниз!» Даже не осознав, что команда относится к нему, он машинально спустился еще на одну ступеньку, но получил сокрушительный удар рукояткой пистолета по голове. Сознание потерял лишь на мгновенье, но поднялся с трудом — кровь из глубокой раны хлынула обильно, заливала лицо. Когда жена промыла и обработала рану, командир группы «Пантера» предъявил Михееву постановление на обыск, хмуро предложив: «Если в доме есть запрещенные к хранению предметы — наркотики, незарегистрированное оружие, — прошу предъявить.

Через час приехал адвокат. В дом его впустили только после длительных переговоров командира «чернорубашечников» со своим начальством. Первым делом адвокат поинтересовался у командира: «А для чего вам понадобился штурм забора и весь этот спектакль? Вы что, позвонили, предъявили документы, а вас в дом не впустили?» Ответа он не удостоился. Обыск продолжался почти шесть часов. Как водится, перевернули все вверх дном. Что искали, ни хозяева, ни адвокат — так никто и не понял. Даже когда извлекли из специального шкафа-сейфа охотничье оружие, спецназовцы особого интереса не проявили. Только сличили номера в разрешительных документах и поставили все на место.

А вот часы в кабинете Михеева рассматривали долго и тщательно. Старший группы потребовал, чтобы на каждые часы был предъявлен соответствующий паспорт. Сергей не раз подсмеивался над привычкой Люси педантично и аккуратно собирать все документы. Сейчас эта привычка жены оказалась весьма уместной. Она достала стопку паспортов к многочисленным часам. Только на дешевенький, по сравнению с другими часами Сергея, швейцарский «Лонжин» паспорта найти так и не удалось. Сергею показалось странным, что именно это вызвало какую-то особую нервозность старшего офицера, но в тот напряженный момент внимания особого не обратил.

— Ищите паспорт, мне нужен паспорт! — скомандовал тот.

— Послушайте, я думаю, что это часы вообще не мои, я таких не ношу, — заявил Сергей, теряя терпение. — Ну нет паспорта и нет, эка проблема.

— Так что же, вы чужие часы в своем доме храните?

— Ну, почему чужие? — возразил Сергей. — Наверное, кто-то моему отцу покойному эти часы подарил, вот и храню как память.

Ничего не возразив, офицер забрал часы и после этого поспешил завершить обыск.

Уставший, Сергей хотел прилечь, но адвокат настаивал, что нужно ехать в травмопункт, зафиксировать травму. Кровь продолжала сочиться, голова кружилась, подташнивало. Признаки сотрясения мозга были слишком очевидны, Сергей согласился. Едва только глянув на рентгеновский снимок, врач помрачнел и категорическим, не терпящим возражений тоном заявил: «Немедленно в больницу». В больнице, и того хуже, эскулапы объявили Михееву, что в травматологическом отделении ему придется провести не менее сорока дней — с тяжелым сотрясением шутки плохи.

***

— Мне позвонил журналист Уткин, хочет приехать в больницу, взять у вас интервью, — сообщил адвокат Михееву.

— А как он вообще узнал, что я в больнице?

— Уткин — известный мастер сенсаций, у него повсюду свои информаторы, не исключаю, что и в этой больнице тоже, — предположил адвокат.

— И вы полагаете, что если я ему расскажу, как и при каких обстоятельствах получил сотрясение, он это опубликует?

— Даже не сомневаюсь. Уж кто-кто, а Уткин сумеет раздуть из этого настоящую сенсацию.

— В таком случае пусть приезжает, — твердо решил Сергей. — Мне скрывать нечего, если кто-то думает, что этим обыском и ударом меня удалось запугать, то это глубочайшее заблуждение. Назначайте журналисту встречу.