Закон подлости гласит...

Я представляю, как мои ноги в белых сандаликах крадутся в кабинет инквизитора. «А они… А потом… А еще он сказал… Я видела, как он…». «Да ты что! Где? Когда?» — слышу я в ответ. Потом мои сандалики на секунду отрываются от земли, раздается «чмок», а потом мои сандалики снова приземляются и косолапо убегают за дверь, шурша конфеткой в кармане. Или поверх корзины печенья будет лежать банка с абрикосовым вареньем с надписью на лейкопластыре «Вишня с кост.». Я представила, как канцлер сидит на кухне, выковыривает косточки из ягод и бросает их в ведро, а сами ягодки отправляются в медный тазик с сахаром. На полотенце рядом стоят «прокипяченные» трехлитровые банки. Варит варенье для информатора. А в духовке печется печенье, которое он периодически проверяет на предмет подгорелостей.

— Мне понравилась статья про «прошлые заслуги». Я хотел бы лично премировать автора, если он будет продолжать в том же духе. И не думай, что это — противозаконно. Поверь мне, противозаконно только то, о чем все знают! А это будет нашей маленькой тайной! Давай поможем друг другу в эти сложные и тревожные времена! — с издевкой произнес инквизитор, доставая черный кошель с деньгами и положив его на стол. На черном бархате была серебристая вышивка в виде буквы «А».

— Хм… Для компенсации от ботаника и для взятки честному журналисту — слишком мало, в качестве подарка от чистого сердца — слишком много, — заметила я глядя на деньги и мысленно прикидывая сколько там поместилось. — Так что оставьте себе. Можете написать отчет, что я приняла подарок, а на самом деле купить себе что- нибудь вкусненькое. Например, банку варенья и килограмм печенья.

Я встала и вышла. Теперь пора бы поискать себе нормальное жилье. Вооружившись сразу тремя газетами и ручкой, я села отмечать «толерантные варианты». Жить в соседней комнате с полоумным изобретателем — магом мне не хотелось. Почему-то сразу представлялось, как я пишу статью в своей комнате, а в соседней сумрачный гений, высунув язык от усердия, собирает своего Франкенштейна. «Займи почку! До завтра!» — молит сумрачный гений, со скальпелем в руках. — «Завтра верну!». И вот я легла спать, а ночью просыпаюсь от того, что от меня с горящими глазами пытаются отпилить ногу «на запчасти».

Из того, что осталось после отбора, я обвела «финансово приемлемые варианты». Их набралось с десяток. Из «финансово приемлемых» я выбрала «географически подходящие», сузив круг до шести.

Первый адрес меня порадовал явными трущобами. «Ты сразу станешь лучшим корреспондентом криминальной хроники, специализирующимся по грабежам, изнасилованиям и убийствам!» — нежно заметил ангел, оглядываясь вокруг. «И непосредственным участником всего вышеперечисленного!» — скорбно сообщил демон.

Я постучалась в невзрачную дверь, оглядываясь по сторонам.

— Кто там? — спросил чей-то шепчущий голос.

— Я по поводу сдачи комнаты в аренду, — заметила я шепотом, оглядываясь по сторонам.

Дверь открылась, на пороге стояла немолодая женщина в старом платье. Из-за нее выглядывали чумазые мордочки детей. Их было не меньше десятка. Один малец уже пытался расстегнуть мой карман и изучить своей ручонкой его содержимое. Другой малыш пытался оторвать мою дешевую потускневшую брошку, а третий упорно тянул у меня из рук планшет.

— Прекратите! Живо! — рявкнула я, делая шаг назад. Стоило мне только повысить голос, как тут же мамаша превратилась в разгневанную фурию.

— Да как ты смеешь орать на моих детей! — возмутилась она, — Они же ничего плохого не сделали!

— Мам! Эрлинг! Я у терпилки вытащил! — восхищался карманник — пионер, хвастаясь своей добычей и прижимаясь к материнской юбке.

— Молодец! — восхитилась мать, но тут же заорала. — Люди! Люди! Она ударила моего сына! Сюда! Быстрее!

Малец с эрлингом тут же упал на землю, прижал руку к щеке и стал биться в конвульсиях, захлебываясь рыданием «Она меня уда-а-арила! Больно — то как! Ыыыыы!». «Футболист растет! Профессионал!» — вздохнул демон, требуя, чтобы я ускорила шаг и смывалась отсюда как можно скорее.

Второй адрес выглядел вполне скромненько. Дверь мне открыла чопорная семья. Сухая, как вобла, мадам, прижимала к груди икающего младенца. Рядом с ней стоял худой, с впавшими скулами, гладко выбритый аж до синевы, джентльмен.

— Извините, вы сдаете комнату? — спросила я, глядя на суровые лица и слушая звонкую детскую икоту.

— Для начала нужно поздороваться, — сухо, голосом школьной учительницы ответила дама, скривившись. — И представится. Мы должны знать, с кем мы разговариваем.

— Анабель Эрланс к вашим услугам, — с неприятной улыбкой заметила я.

— А где же здравствуйте? — поинтересовалась мадам, покачивая своего икотного отпрыска в белом чепчике.

— Здравствуйте, я — Анабель Эрланс, — я изобразила насмешливый реверанс, — Вы сдаете комнату?

— Да, сдаем! — гордо ответил глава семейства таким голосом, словно возглавлял список «Forbes» и являлся генеральный директором крупного холдинга.

— А не могли бы ее показать? — поинтересовалась я. — Я — одна, личных вещей немного, не замужем, детей, судимостей и домашних животных — нет.