Закон подлости гласит...

Лучшим подарком для новобрачных было то, что я не написала статью. За это меня пылко благодарили. Посчитав свои финансы, которые вместо грустных романсов запели что-то более жизнеутверждающее, я решила пройтись по магазинам. Витрины, которые раньше казались мне музейными, теперь, когда я стала вполне платежеспособная, а призрак банкротства перестал маячить перед глазами, стали интересовать меня не только, как Джоконда в Лувре, но и с точки зрения потенциального покупателя. Наконец-то я дошла до ручки, заглянув в магазин письменных принадлежностей. Мне сразу предложили именную ручку, ручку, которая бьется током для особо «забывчивых» клептоманов, ручку, которая сама проверяет правописание, с устаревшим словарем, ручку, которая никогда не теряется, начиная вопить дурным голосом, если ее где-то забыли.

— Есть ручка для самозащиты! Ее только выпустили в продажу! — гордо ответил продавец с испачканными чернилами пальцами, доставая коробочку с ручкой и выкладывая ее на стол.

— А что она делает? — поинтересовалась я, представляя, как стану обладателем столь грозного оружия.

— У нее выдвигается лезвие! — сообщил продавец таким голосом, словно легким движением руки обычная чернильная ручка превращается в мачете.

— Смотрите внимательно! — предупредил меня он таинственным голосом, от которого я ощутила легкое волнение, словно в цирке перед смертельным номером. Оп! И из ручки появилось лезвие, смахивающее на перочинный ножик — «ковырялочку». Хомяк с маникюрными ножницами против маньяка с тесаком. Тю! Я думала, что легким движением руки ручка превращается в лазерный меч!

— Ладно, — усмехнулась я, ковыряясь под ногтями ножичком. — Беру. А инструкция, как правильно шинковать врагов прилагается? Мне просто интересно, как правильно? Кубиками или колечками?

Перед магазинами одежды я стушевалась. Вместо того, чтобы читать вывески, я включила фантазию. Теперь справа был магазин — «Магический шик», слева — «Пуританский лоск». На витринах обоих магазинов стояли манекены. Если справа пьяный мог спокойно подойти к манекену и поинтересоваться прейскурантом за час и ночь, то на счет левого магазина, я бы сказала, что единственным украшением платья могла быть только его обладательница.

Душа просила разрез до середины бедра (чтобы быстрее бегать в случае чего), волнующее декольте (прятать там ручку. Большую, теплую ручку…) и яркие цвета, но призрак совести, нависающий надо мной и пронзающий на меня знакомым испепеляющим взглядом, заставил меня пойти налево. Я прямо теряюсь в этом разнообразии! Темно-синий, мутно-зеленый, черный, темно-фиолетовый, коричневый и темно — бордовый. Все платья были пошиты на один лад с обилием пуговиц на груди. Пышная юбка, которая безбожно мнется, длинный рукав и приталенный силуэт — это не совсем то, что я привыкла носить, но что поделаешь. Отличались платья только цветом и аксессуарами. И тут я заметила платье с бантиком! Бантик? Я оглянулась по сторонам. Оторвите его, пока никто не видел! Это же аморально! В итоге, я со вздохом ткнула пальцем в черное платье с белыми кружевными манжетами и белым кружевным воротником. Хоть какое-то разнообразие!

— К нему прилагается брошка. Почти, как золотая! Никто не отличит! — произнесла продавщица в темно-синем платье, грациозно подплывая ко мне — Ее прикалывают к сердцу. Сейчас покажу!

Сердце насквозь пробивать? К какому конкретно желудочку? Девушка осторожно приколола ее справа.

— Смотрите, как мило! — улыбнулась продавщица, показывая мне мое отражение. «Классная дама!» — вздохнул демон. «Ты имеешь в виду «ах какая женщина?» — уточнила я. «Неправильный ответ. Два в четверти! Родителей в школу!» — ответил демон.

— Вообще-то сердце — слева, — заметила я, перекалывая брошку на другую сторону.

— Слева? — фыркнула продавщица. — Сердце — справа! Это даже дети знают!

Я промолчала, точно зная, где у меня сейчас теплеет и екает при мысли о том, что судьба в кое-то веков расщедрилась мне на маленькое женское счастье. Это тебе не почетный «козявочник», с удовольствием, пока никто не видит, добывающий большим пальцем залежи полезных ископаемых носоглотки. Даже не «умоеймамыборщвкуснее», который ест мои супы с таким видом, словно всю жизнь питался в дорогих ресторанах, а тут, внезапно ему предложили хот — дог с картонной сосиской, не «токующий глухарь», не «яумамысамыйсамый» и даже не «уменяпрыщясейчасумру».

Ладно, сказали справа, значит, справа! Дальше по улице я обнаружила магазин «волшебной» косметики. Я посмотрела на пропорции пессимист/оптимист суровым взглядом реалиста и решила не экспериментировать. Может, мне просто стало жаль денег, а может быть, меня смутили крики, доносившиеся из магазина: «Вы обещали минус тридцать лет, а не прыщи по всему лицу!». «Вам сколько лет? Сорок шесть! Вот, теперь у вас кожа, как в шестнадцать!». «А почему морщины не исчезли?» — услышала я визгливый женский голос. «Я же не знаю, какой вы были в шестнадцать?» — услышала я голос продавщицы. — «Возьмите мазь от прыщей!»