Закон подлости гласит...

— Понять, простить, любить, — я опустила голову, закусывая губу, чтобы не улыбнуться в этот драматический момент покаяния. Мои руки были пойманы, на них сомкнулись «наручники» чужих пальцев.

— Ты арестована… — прошептал Альберт, притягивая мои руки к себе, украдкой бросая взгляд на свой подарок, который я не обменяла на подушку и одеяло.

— А может, правосудие будет ко мне сегодня милосердно? — тихонько заметила я, глядя ему в глаза и чуть склонив голову. — Я сегодня, между прочим, помогла раскрыть настоящее преступление… Это — как-то повлияет на мой сегодняшний приговор?

— Я еще не решил. Но выяснились новые обстоятельства. Ты сегодня не завтракала. Это раз. Второе. Ты не написала список вещей, которые тебе нужны. И третье. Ты заставила меня поволноваться. Все это будет учтено, — я почувствовала, как мои пальцы осторожно целуют. — И не в твою пользу. Боюсь, что снисхождения не будет.

Я шумно вздохнула, чувствуя, как мои руки отпускают, подошла к столу, взяла бумажку со «списком», схватила со стола ручку и быстренько написала все, что мне нужно.

— Вот, — вздохнула я, протягивая список. — Список вещей, которые мне действительно очень нужны. Понимаю, что это очень дорого стоит… Но…увы, это все, что мне нужно. Остальное я могу купить себе сама.

Альберт пробежал глазами по бумажке, а потом поднял их на меня. «Ты из дикого леса, дикая тварь?» — прошипел демон, пытаясь считать эмоции по взгляду.

— Тебе не понравился список? — удивилась я, поднимая брови. — Твоя любовь. Твоя нежность. Твоя верность. Я же не многого прошу? Если слишком много, так и скажи…

— Я сейчас не знаю, что с тобой сделаю, — услышала я, глядя, как он с усмешкой встает с кресла.

— Ой! Не озвучивай. Пусть это будет приятным сюрпризом! — я подняла «жалобные» глаза и снова протянула «связанные» ручки.

— Запятые кто ставить будет? — спросил Альберт, сидя на диване и разбирая финансовые отчеты и поправляя очки. Я сидела, опираясь на его плечо спиной, закинув ноги на диван и с наслаждением кусая ручку. Мы только что поужинали и решили поработать.

— И ручку не грызи. Это неприлично, — вздохнул он, глядя на мою жеваную ручку. — Почему я должен тебя воспитывать?

— Ты сам взвалил на свои плечи эту почетную миссию! — фыркнула я, зачеркивая целый абзац. Коряво!

— Дай ручку на секунду, — отозвался Альберт, откладывая какую-то бумагу на стол.

— Держи, — вздохнула я, протягивая ему ручку.

Альберт, молча взял платок, вытер ее от моих слюней и обвел какие-то цифры, а потом вернул ручку мне.

— Ты вообще на кого учился? — поинтересовалась я, рисуя клубнику на полях. — Я имею в виду, какое у тебя магическое образование?

— Универсальный маг. Четыре курса. Не отвлекай… Четыреста шестьдесят прибавить девятьсот пятнадцать… Тысяча триста…

— Ты меня спрашиваешь? Спроси что-нибудь полегче! Математика меня огорчает… — возмутилась я, готовясь считать в столбик. — Как ты сказал? Четыреста.

— Все, не надо, я сам сложил и даже разделил. В среднем, получается, по шестьдесят эрлингов в день на пациента. Помечай себе, — я услышала тяжелый вздох.

Я быстро записала и даже обвела цифру, снова суя ручку в рот и слегка ее прикусывая.

— Неизвестно где она валялась! — возмутился Альберт, глядя, как я вытаскиваю ручку изо рта. — Она же грязная!

— Ну и фо? — ответила я, снова погружая ручку в рот. — Мне так лучше думается…

— Давай сюда ручку! Не смотри на меня так. Давай сюда ручку! — у меня из рук выдернули ручку, а потом вернули ее мне с легкой полуулыбкой. — Все. Рискуй. Предупреждаю. Приятного будет мало.

Я написала два абзаца, поглядывая на цензора, сидящего рядом. Цензор молчал, изредка заглядывая в мою писанину. Часы пробили полночь. И тут меня осенило, как закончить все это безобразие. Я радостно заерзала, поднесла ручку ко рту и тут же выронила ее, ойкнув от боли. Такое чувство, словно я лизнула мощную батарейку. Я зажала рукой губы.

— Больно? — спросил Альберт, снимая очки и притягивая меня к себе.

— Вот зачем нужно было? — возмутилась я, потирая губы. Было не больно, а скорее неприятно и неожиданно.

«Опасный человек, надо заметить! Началось! Нам уже ручку грызть нельзя!» — усмехнулся демон. — «Что дальше?»

— Иди сюда, пожалею…, - вздохнул Альберт, обнимая меня. — Сильно больно? Или просто испугалась? Меня так в детстве отучали грызть ручку.

— Ты тоже грыз ручку? — оживилась я, забывая про секундный дискомфорт. — А теперь, глядя на то, как я с наслаждением ее грызу, ты просто завидуешь?

«Ага, конечно, у него самого просто слюни текут, глядя, как ты аппетитно хрустишь колпачком!» — закатил глаза демон.

— Ой! А тебе в детстве не рассказывали, что если будешь плохо учиться, то будешь мести улицы? — поинтересовалась я, с сожалением глядя на колпачок и не рискуя снова брать его в рот.

— Нет. Мать умерла, когда мне было десять. Отец сказал, что если я буду плохо учиться, то меня отправят к на тот момент еще живой бабке, — услышала я ответ.

Нет, определенно папик — маг умел мотивировать сына.