Закон подлости

Утро вступает в бок острой болью справа, а потом слева. А уж когда и в середке печь начинает, Зинаида Яковлевна понимает, что пора вставать. Закономерный вопрос: зачем? Уже восемьдесят седьмой, и Господь все никак не прибирает.

Даже Маруня, красавица, и та померла. В розовом чепце схоронили. Ну, здесь ясное дело – Маруня! Она такая предусмотрительная была, ко всему приготовилась. Главное – платье шерстяное розовое, чепец розовый, и, говорят, уже больно хорошая она во гробе лежала! Краше даже, чем в молодости…

Зинаида Яковлевна на похоронах не была, потому что «невыездная»: ноги не те. И ко двору уж года три как не спускается, так и висит грудью на подоконнике. Случись пожар – сгорит заживо. Третий этаж, «сталинка», если только паспорт и пенсионное с ветеранским из окна выбросить, чтоб не сгорели. Спрашивается: кому они, эти бумажки нужны?! Хоронить-то будет нечего. Чистая Индира Ганди. Пусть Ларуся с веничком по дому пройдет, в совок пепел сметет и за окно выбросит. Не Гималаи, конечно, но тоже вроде ничего – Волга рядом. Будет Зинаида Яковлевна пеплом над головами лететь и о вечном думать…

«Так мозг же сгорит!» – разволновалась поволжская Индира Ганди и опечалилась. Как выяснилось, к приходу конца она была абсолютно не готова. Ни тебе платья, ни тебе туфель, ни тебе покрывала смертного. Это кому скажи, не поверят: восемьдесят шесть лет бабке! Да сейчас до этого возраста нормальные люди не доживают, неприлично, можно сказать, столько лет небо коптить и воздух портить.

Зинаида Яковлевна преисполнилась невольного стыда за продолжительную старость и решила окончательно: хватит! Решить-то она решила, но как-то очень скоропалительно, показалось ей уже через минуту. Эгоистично, она бы сказала, ни с кем не посоветовавшись.

«Да и кто о таком советуется?» – тянула время Зинаида Яковлевна, пристрастно выбирая, кого же взять в наперсницы: то ли первую сноху, то ли вторую, то ли Людку-соседку. Она женщина опытная, если что – совет хороший дать может.

Зинаида Яковлевна решила следовать порядку и перво-наперво написать предсмертную записку потомкам. В записке, по ее разумению, должна была содержаться инструкция на предмет того, что и где лежит. Главное – «где»! А то начнут везде рыться, все вверх дном перевернут, а может, под шумок и возьмут без спроса: тут разве из гроба-то углядишь за всеми? А если и углядишь, как скажешь-то? Вот и будешь молча смотреть на то, как твое добро разворовывают.

Пока Зинаида Яковлевна определялась «где», выяснилось: отсутствует «что». Растревоженная, она открыла сундук и перевернула каждый сверток, пока на самом дне не нашла два увесистых тюка с красным сатином и неразрезанными вафельными полотенцами. Обнаружив «пропажу», Зинаида Яковлевна немного успокоилась: «Полдела сделано. Концы есть, гроб чем обить будет. Помирать не страшно».

Но, как стало ясно позднее, пока страшновато. Потому что класть в гроб было нечего, точнее некого. Живая и относительно – для восьмидесяти шести лет – здоровая Зинаида Яковлевна задумалась и решила, как и положено всем высоконравственным людям, начать с себя. Вот здесь-то и была собака зарыта. Во-первых, несмотря на Марунину смерть, пожить Зинаиде Яковлевне очевидно хотелось – весна-то не за горами. Она ведь не дура – зимой дуба дать! Охота, что ли, в ледяной могиле лежать мерзнуть. Во-вторых, Зинаида Яковлевна верила в закон подлости и в то, что именно он управляет ее жизнью. Во всяком случае, на него можно было рассчитывать. Согласно закону подлости, чем меньше человек готов к смерти, тем вероятнее она наступит. Соответственно, тщательная подготовка к уходу в мир иной могла хоть немного отсрочить момент перехода туда, где со всей строгостью спросят: «Ну что, Зинаида Яковлевна, сама расскажешь или как?» И не то чтобы она о грехах своих часто думала, но временами бывало. А потому хотелось к своему последнему интервью подготовиться и в грязь лицом не ударить. Значит, как ни крути, а ответ держать придется, поэтому перед судом хотелось Зинаиде Яковлевне предстать во всеоружии.

Для этого не хватало самой малости – приличного платья, например, удобной обуви. Определив дела первостепенной важности, Зинаида Яковлевна на всякий случай еще немного покопалась в своей сокровищнице, но на свет божий вытащила то, что лежало сверху, – заветный отрез черного панбархата.

Ткань в лучах солнечного света соблазнительно переливалась и навевала хозяйке воспоминания о мечтах давно минувших дней. Медлить было опасно, того и гляди в условиях тотального дефицита на приличные ткани драгоценное сокровище из-под носа уведут. Не успеешь оглянуться – и все! Напугавшись грядущих перспектив, Зинаида Яковлевна собралась с духом и позвонила первой снохе:

– Здравствуй, Катя.

– Здравствуйте, Зинаида Яковлевна, – признала та ее сразу.

– Не отвлекаю там?

– Нет. Не отвлекаете, – дала Катерина зеленый свет разговору.

– Вот что, Катя. – Зинаида Яковлевна многозначительно хмыкнула, а потом опомнилась и поинтересовалась: – Как ты там? Здорова?