Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

— Ой! — крикнула Нуна.

— Что? — не понял Николай.

— Там! — показала она на нору. — Песец туда спрятался.

— Возьми собаку к норе! — крикнул он.

Нуна подтащила за ошейник Галстука, тот начал скрести лапами, скулить, лезть в нору.

С другой стороны Николай просунул руку глубоко в отверстие и вытащил зверька за шкирку.

— Вот он! — закричал Николай.

Нуна принесла мешок, в котором были капканы, и Николай положил туда добычу.

— Давай еще попробуем половить! — предложил он. — Покричи вон в ту нору, а я буду здесь сторожить!

Вскоре и второй зверек был пойман таким же способом и оказался в мешке.

— Что надо, чтоб в конце концов поймать руками двух песцов? — спросил Николай и, уловив рифму, рассмеялся.

— Что, что? — не поняла Нуна.

— А надо, от себя замечу, чтоб убегали, но навстречу! — пуще прежнего расхохотался Николай.

— Это песня?

— Какая песня? — удивился Николай. — «А что? — подумалось вдруг. — Вернусь — и сочиню про тебя и про песцов!»

Нуна расставила капканы, дело было закончено. Николай нес крепко завязанный мешок с песцами.

— Надо, чтоб собачки не почуяли их, — сказала Нуна. — Подожди здесь, я принесу нерпичий мешок, большой, плотный.

Она вернулась с мешком, в него упаковали второй — брезентовый. Собаки ничего не почуяли.

Нарта развернулась и помчалась домой. Галстук бежал сзади. Мела сильная поземка.

Собачки домой всегда бегут быстрее. И хотя пурга набирала силу, след нарты они еще держали.

— Ничего не видно! — обернувшись, крикнула Нуна.

— Как в мешке! — сказал Николай. — Только бы до распадка дойти, до ручья — там тише будет!

Пока еще ориентироваться было просто — слева торосы моря, справа берег. Берег обрывистый, собаки не полезут, они пойдут по косе, а если в торосы угодят, в море — сразу остановятся.

Николай до боли в глазах всматривался в очертания берега, но ничего не видел. Несколько раз нарта останавливалась. Николай обшаривал лучом фонаря берег, выходил вперед, светил на дорогу, возвращался — и они продолжали путь.

Все время пурга была низовой, но вот повалил снег, и в сплошной снежной круговерти, когда и снег казался черным, ничего не стало видно.

Николай с фонарем пошел вперед, нарта медленно тянулась за ним.

— Есть след! — закричал он, вернувшись в очередной раз к нарте. — Поворачивай направо, мы у ручья!

Здесь было относительно тихо. Но люди поняли, что дальше ехать нельзя, на открытом пространстве, выйдя из долины, они заблудятся.

— Переждем, — сказала Нуна.

Собаки сразу же легли в снег, свернулись калачиком, их заносило. Николай поставил нарту боком, заслонясь от ветра, и принялся рядом рыть яму. Ему помогала Нуна. Ножами они вырезали плотные кирпичи наста, обложили ими нарту и края снежной ямы, бросили в яму оленьи шкуры, мешок с песцами, рюкзак, и сами устроились поудобней, тесно прижавшись друг к другу, натянув капюшоны кухлянок спрятав руки в рукава меходежды, как в муфту.

— Давай ночевать! — бодро прокричал Николай успокаивая не столько Нуну, сколько себя.

Галстук зарылся в снег рядом. Бивуак постепенно заносило.

По-прежнему валил снег, дуло, на небе не видно звезд, и сколько еще сидеть в снежной берлоге — неизвестно.

Николай откопал рюкзак, достал термос, сахар, сухари и галеты.

— Ужинать! — толкнул он локтем Нуну.

— А? — очнулась она. — Я немножко спала… тебе не холодно?

— Нет, — сказал Николай. — Нога чуток. Вот попьем чаю, и попрыгаю, согреюсь. А так не холодно.

— Мне тоже не холодно… Много времени?

— Ужинать пора, — ответил Николай. — Долго сидим. На дворе уже вечер.

— А я и не заметила…

— Конечно, если спала, — засмеялся Николай и протянул ей полную кружку чаю. Себе он налил крышку от термоса.

— Есть не очень хочется? — спросил он.

— Нет! — весело ответила она. — Чай есть — хорошо. А поедим дома!

— А вдруг пурга не кончится?

— Когда-нибудь все равно кончится, — заверила Нуна.

— Послушай, — пнул он мешок с песцами. — А зачем мы их везем? Живыми? Все равно ведь убьешь? В капканах-то ты их убиваешь?

— Да, — ответила она. — Но я думала, тебе нужны живые.

— Мне? — удивился Николай.

— Да… — растерянно пробормотала она… — я думала тебе нужны… мне живые не нужны… зачем мне? Ты же их поймал!

— Ну, тогда это… — мялся он — …ты их того… придави… чего с ними возиться?

— Ты их совал в мешок — ты и придави. Ты ловил — они твои.

— Не могу я, — ответил Николай. — Тебе-то все равно, ты привычная…

— Нет, — отказалась она. — Они же у нас в плену, да? Как пленные? Зачем же их убивать… нехорошо это. — Николаю даже показалось, будто она рассердилась.

— Ну, тогда я их отнесу…

— Далеко не ходи… там собаки. Иди в другую сторону. Дай фонарь, я посвечу.

Он взял мешок, прижал его к себе двумя руками и, проваливаясь в глубоком снегу, пошел вдоль длинного луча света.

Туго стянутый мешок не развязывался. Николай вытащил нож, разрезал веревки, вытащил брезентовый мешок из нерпичьего, вытряхнул его.

Два белых пушистых комка вывалились в снег, на какое-то мгновение замерли, а затем белой молнией сверкнули в разные стороны.

— Приходите в капканы! — кричала им вслед Нуна. — Приходите в капканы, тогда не обижайтесь!