Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

«Сюда бы прийти с телевиком, — думает Сергей, — и сделать галерею портретов моржей-человеков. Посмотреть в видоискатель глазами Векет».

4

Нары вдоль стен избушки были расположены углом. Юлия застелила их шкурами. Сергей развернул один из спальников. Нужды в мешках не было: в избушке жарко, лежали не раздеваясь, спать не хотелось.

— Погостили бы немного, — сказала Юлия. — Я бы вас на рыбалку отвела. Есть тут у меня секретная речка.

— У нас мало дней.

— Вы уйдете, и я опять одна. Знаете, как скучно.

— Ты же обещала с нами идти на озера.

— Да, но потом вы все равно уйдете. А ко мне из Села почти никто не ходит. Сама я туда хожу, когда скучно или в магазин. Вот «Спидолу» часто слушаю. — И вдруг неожиданно: — Вам надо много у Энкаугье спросить. Он родился здесь, самый старый. Всю тундру исходил. От Уэлена до Анадыря все места знает. И на запад — до Певека тоже. Лучший каюр был. Мы зовем его «мургин ынпыначгин Энкаугье»…

— Что это? — встрепенулся Павлов.

— Наш дедушка Энкаугье, — перевел Сергей. И поправился: — Примерно. Вроде патриарха. Это уважительно очень.

— Правильно, Юля. Без его совета нам, конечно, не обойтись, — сказал Павлов. — Мы тут тоже облазили все, но, когда ищешь одно, пропускаешь другое… Все отмахиваются от «райских кущ», «живой воды» — нужно золото. Даже гранаты — красные и зеленые — не нужны. Говорят: неперспективно. Но надо же сохранить Туманную Долину, редактор!

— Надо, конечно, — вздохнул Сергей.

Вот когда сам увидишь… Не прочитаешь сухие строчки старых отчетов, а — увидишь — тогда и поймешь. Столько богатства может просто погибнуть… от привычки жить сегодняшним днем. А завтра? Завтра и реликтовых растений не станет, и озерца захламят, и все живое эти места покинет. Останется лишь память о шумных пикниках…

— Мимо сопки Линлин мы уже запретили проезжать тракторам и вездеходам, — сказала Юлия.

— Это хорошо. Но речь о заказнике. От моржового лежбища до Туманной Долины. Чтоб никто не появлялся, ни пешком, ни на колесах, ни с ружьем, ни с бутылкой. Взялась бы директорствовать, Юля? Вот когда и подруга пригодится — увеличение штатов!

— Да бросьте! — смеясь, отмахнулась она. — Когда это будет?

— Будет, — твердо пообещал Павлов. — Не успеете состариться!

Она опять засмеялась.

— Какие наши годы… — почему-то вздохнул Сергей и неожиданно перевел разговор: — А может, еще почаевничаем?

Упрашивать никого не пришлось — все трое, как и принято на Севере, могли чай пить в любом количестве в любое время суток.

Долина была доверху наполнена туманом. Казалось, будто с сопки Линлин сползло облако и залегло на ночевку.

Пришли сюда к исходу второго дня. Павлов не мешкая принялся за палатку, Юлия — собирать для костра ветки карликовой березки, сушняк ивы, кассиопею, а Сергей, сбросив рюкзак, стоял, пораженный невиданным зрелищем.

На ясном небе четко чернели вершины сопок, кое-где на их боках остались причудливые грязно-белые пятна снежников — они уже не растают и дожидаются зимы, а сама долина напоминает огромную чашу, до краев наполненную молоком.

— Здесь всегда так? — спросил Сергей.

— Нет, — ответила Юлия. — При южном ветре туман уползает в море, туда, по распадку… В долине несколько горячих озер.

— Завтра спустимся, увидим, — торопил его Павлов. — Все на лесозаготовки! — скомандовал он.

Векет засмеялась. Втроем они быстро натаскали сухих веток, заготовили топлива впрок: никому не хотелось возиться со «Шмелем», да и бензина было в обрез, одна бутылка, а какой же ужин в тундре без хорошего костра!

Палатка стояла на сухой террасе, прилепившись одной стеной к громадному валуну. Место вокруг хорошо обозревалось, да и палатка была видна.

— Чтоб никаких неожиданностей, — объяснял Павлов. — Чтоб видно было, кто в гости идет…

— Он к нам не придет, — думая о медведе, сказала Юлия, — он нас увидит и убежит. Вот только видит он плохо. — И опять засмеялась.

— Мишки сейчас на реке, рыбы вдоволь… тут ему делать нечего… Нужны мы ему! — махнул рукой Павлов, но веток в костер подбросил.

Сергей возился с банками. Ворчал:

— Мог бы и дичи поискать, пока я стол накрываю. Тоже мне тундровики — еду на себе таскают!

— Эт я мигом! — похлопывая по кобуре, пообещал Павлов. — Завтра. Зайцев тут видимо-невидимо…

— Рыбы я вам сама наловлю, зачем на зайцев патроны тратить? А вдруг коочатко пожалует? Что тогда?

— А это кто? — спросил Павлов.

— Медведь-людоед…

— Бросьте вы мне на ночь такие разговоры говорить, — взмолился Сергей. — Дайте хоть поужинать на прощанье! С вашим рационом на тот свет раньше отправишься, еще до медведя!

Все было непривычно Сергею. И двухдневный маршрут, и ночевки в тундре, усталость от ходьбы и постоянный аппетит. Павлову и Юле надоело над ним подшучивать, но полный Сергей тихо страдал, всегда хотел есть и много выпивал чаю…