Закон постоянного невезения

Хорошо было видно, что сержант вовсе не желает позволять мне тянуть время, а мои хозяйственные дела вызывают у него раздражение, но иного выхода у него не было. Бразды правления взяла в свои руки бабушка, так что он вынужден был сесть за стол со стаканом чая. Кажется, столь же охотно он сидел бы и над чашей с цикутой.

Я выгребла из шкафа большой ящик с документами и принесла его в столовую, чтобы не вызывать дурацких подозрений, как будто я что-то скрываю или уничтожаю… Копаться в старых бумагах я начала со дна.

Где-то посередине я нашла ордер на выделение этого садового участка и квитанции каких-то платежей. Это мне ничего не дало. Попалась мне и старая записная книжка матери, тридцатилетней давности, там были записаны самые разные вещи, я интуитивно раскрыла ее на букве У и – смотри-ка, действительно: участок, номер 149, садовод – фамилия и телефон, давно устаревший, Антось, тоже телефон, я смутно припомнила себе, что соседний участок принадлежал какому-то Антосю, которого моя мать терпеть не могла. А дальше какая-то Ядзя Стемпкова, Спартаньская, 4, квартира 2, без телефона, по всей видимости, его у нее не было.

Я с торжеством показала все это сержанту.

– Вспомнила! Пани Стемпкова! Я еще в школу ходила, когда начали болтать, что Стемпкова на том участке такую работу развернула! И тогда моя мать отдала его ей в полную собственность, по доброте душевной и из-за недостатка времени. Когда же это было?.. Лет двадцать назад. И никаких счетов мы уже не оплачивали, платила Стемпкова. Понятия не имею, что она с ним дальше сделала, так что не морочьте мне больше голову какими-то участками.

– Но в документах правления фигурирует Годлевский…

– Ну и что я с этим поделаю? Пусть себе фигурирует. Да, моя мать намеривалась все на нее переписать, но, видно, не переписала.

– А по какой причине старый садовый участок зятя моей сестры может сегодня интересовать полицию? – сурово и с большим достоинством осведомилась бабушка.

По правде говоря, меня это тоже интересовало.

Сержант поддался, не успев, видимо, мобилизовать все свои силы.

– Им пользуется один из подозреваемых… Минутку. Ченгала Мариуш, вы ведь его знаете?

– О холера… Вы правы, никакой не Влечены, а Ченгала. Ну что поделать, я ошиблась. Вы не могли бы от моего имени извиниться перед майором?

– В данный момент это не так важно…

– Молодой человек! – одернула несчастного сержанта бабушка. – Хорошее воспитание никогда не перестает быть важным. Будьте любезны выполнить просьбу моей внучки!

Мне подумалось, что в следующий раз, получив задание допросить меня и мою семью, сержант сломает себе ногу или бросится в одиночку па шестерых бандитов, надеясь заработать при этом как минимум перелом челюсти.

Он снова подчинился.

– Да, конечно, – спешно заверил он. – Дайте мне, пожалуйста, этот адрес и фамилию, я их с вашего разрешения запишу… Стемпкова Ядвига… Это как же выходит? Стемпкова – это, видимо, по мужу, то есть он – Сгемпек? Или Стемпко? Поскольку для нас это большая разница: они иначе располагаются в алфавитном порядке.

– А вы не можете просто поехать туда и посмотреть, кто на этом участке работает? – вмешался Лукаш, сидевший тихонько в уголке, хотя давно уже мог бы пойти домой. – Спросить, кто он и так далее?

Сержант поднял голову, взглянул на него, и в глазах у него что-то блеснуло.

– Да знакомы мы с вами, знакомы, – сразу же успокоил его Лукаш. – Я сам в этом деле по уши торчу, давал у вас показания, так что не надо говорить, что я вдруг должен ослепнуть и оглохнуть. Мне тоже важно, чтобы этого преступника поймали.

– Ах, – издевательски заметила тетка Иза. – Так у вас уже союз?

Остальное она договорила без слов, переводя взгляд с Лукаша на меня и обратно.

– А почему не Стемпак? – внезапно отозвался дядя Игнатий.

– Стемпак – это что-то из лошадиной области, – деликатно напомнил ему дядя Филипп.

Сержант, несмотря ни на что, все же сохранил какую-то сопротивляемость.

– Если бы это был Стемпак, прошу прощения, то она была бы Стемпакова. Так эти фамилии изменяются. А я вижу здесь Стемпкову. И прошу не подсказывать, мы сами знаем, что нам делать. А когда вы в последний раз пользовались этим участком?

– Насколько я помню, когда мне было четырнадцать лет, – беззаботно ответила я. – Не думаю, что в данном случае подходит слово «пользовалась», так как я собирала там груши, а потом мне пришлось их чистить, и у меня образовались волдыри на пальцах. Твердые были, я имею в виду груши, а не волдыри. А больше, слава богу, не привелось.

– А ключи?

– Какие ключи?

– К таким участкам имеются ключи – от калитки, от ворот, от сарая… Где эти ключи?