Закон притяжения

— А где было солнце?

— А солнца не было… совсем, — я чуть не плакала, — я ночью бежала… и шла, шла, шла…

Какими душевными усилиями я выдавила из себя слёзы, лишь богам известно, но это произвело на маркиза впечатление. Он отечески погладил меня по голове и протянул носовой платочек.

— Зачем же надо было идти ночью? Это ведь очень опасно, — сокрушённо покачал головой хозяин замка.

— Днём портал охраняли. Ночью, тоже, но я дождалась, когда охранник уснёт, и тихонечко прошла. Господин профессор, не ругайте меня, пожалуйста! Я останусь тут с Вами, если мы не найдём дорогу назад! — я уже рыдала. — Ведь вдвоём не так страшно, правда? — Вольф сделал такое обречённое лицо, что даже мне стало его жалко. — Хотите, я супчик сварю?

— Супчик? — вынырнул из роли тоскующего чужестранца, муж. — Какой супчик?

— Куриный… или грибной. Ваша Светлость, у Вас есть грибы?

— Понятия не имею, — растерялся маркиз. — Но, если вы желаете супа… могу приказать.

— Ой, я забыла! — всплеснула ручками. — У вас же здесь феодальный строй! Слуг полно! А мне можно служанку?… Нет… А где я буду ночевать? — от моих вопросов маркиз, явно, решил сбежать, так я его достала. — А как вы тут моетесь? — спросила уже его спину. — Куда это он? — резко перешла на шёпот.

— Приказы отдавать, — так же тихо ответил Вольф. — Ты с ним осторожнее.

— А кто он такой? Не очень похож на местного жителя.

— Он, один из Пентагерона… Один из троих выживших. Всё, молчи!

Когда господин Фармазотти вернулся к нам, я увлечённо строила глазки господину профессору, а он демонстративно не обращал на это внимания.

— Алфея, а где Вы познакомились с Вольфгангом? — решил занять меня разговором маркиз, лишь бы я не задавала бесконечных вопросов.

— На отборе, — скромность украшает девушку. Вот я и опускала то и дело глазки долу, успевая из-под ресниц оценить реакцию мужа. Сейчас протеста не последовало, и я продолжила. — Принц Алеард выбирал себе невесту, а господин профессор преподавал нам, пока мы жили во дворце.

— Вот как? И что, принц выбрал не Вас?

— Если бы он выбрал меня, я не смогла бы пойти за господином учителем, — доверительно сообщила хозяину. — Но я подружилась с его невестой… Хлоей. Она очень хорошая.

— Подружились с принцессой… Хм, это очень полезное знакомство. Вы дальновидная девушка!

— На что это Вы намекаете? — надула губки. — Она моя подруга! А к королевской семье я и так отношение имею, — едва заметное отрицание Вольфа. — У нас корни от одних предков! — Гордо задрала подбородок.

— Да? — усмехнулся маркиз, но очень заинтересовано. — И какой у Вас титул, сударыня?

Я поднялась из кресла, расправила плечи, и хорошо поставленным голосом произнесла.

— Алфея Герменгильда Марта-Лис Николетта Олмарк, сударь, — имя Петра пропустила. Почему-то не хотела его называть. Вольф это тоже заметил. — Герцогиня!

Маркиз вытаращил на меня удивлённые глаза, резко бухнулся на одно колено и порывисто схватил за руку, чуть не вывихнув мне плечо. Я невольно поморщилась. А он страстно припал к моему запястью, словно хотел приклеиться. Недовольно посмотрела на Вольфа, почему он не пресекает это безобразие? Но он снова, одними губами, повторил то, что сказал при встрече: 'Терпи!'

Изобразила негодование и попыталась осторожно отнять свою руку у сражённого маркиза. С трудом, но удалось.

— Герцогиня… — прошептал Лотарио, — но, почему Вы сразу не сказали? И ты молчал! — грозно глянул он на Вольфа.

— Поработал бы на том отборе, — отмахнулся он от маркиза с недовольной миной, — сплошные баронессы, виконтессы, графини… герцогини, принцесса… А ещё надо было не забывать, что одна из них — будущая жена наследника престола и королева! И все со своими капризами!

Пока Вольф посвящал Лотарио в незначительные подробности королевского отбора, я решила проанализировать, что собой представляет наш хозяин. Чтобы он не заметил умственных усилий на моём лице, переместилась к чучелу огромного кабана и стала делать вид, что меня заинтересовали его клыки, искоса поглядывая на маркиза.

Выглядел он старше своих лет, если я правильно посчитала его возраст. Из рассказа Вольфа помнила, что члены Пентагерона были выпускниками университета, следовательно, тогда им было двадцать три, двадцать четыре года, а то и меньше. Значит сейчас господину Фармазотти чуть больше тридцати. Я же посчитала его сорокалетним мужчиной, когда он ворвался в монастырь. Сейчас-то я видела, что его старит суровая складка между бровей и седина на висках. Прямой нос придаёт аристократичному лицу хищное выражение. Тёмно-серые глаза всегда прищурены, а тонкие губы постоянно кривятся в усмешке. Красивое, но неприятное лицо опасного человека. Такое лицо было у Берты. Из них получилась бы отличная пара, взрывоопасная, как гремучая смесь.

Вольф прав, такого человека стоит опасаться. Ведь как-то он устроился в этом мире, да не просто устроился, а стал феодалом, хозяином здешних земель и вершителем людских судеб.

Кстати, а как это они оказались так вовремя в монастыре? Его же не было в городе…