Закон притяжения

— Мэдисон, это не смешно. Относись к своей однокласснице с уважением, — говорит мистер Фурье и добавляет: — И это не просьба.

Мэдисон прикрывает рот ладошкой.

— Извините, — говорит она сквозь пальцы.

— Так-то лучше, — строго говорит мистер Фурье. — Киара, продолжай, пожалуйста.

Хорошо. Я могу это сделать. Я ведь могу говорить с Таком, не заикаясь. Может, мне стоит притвориться, что я разговариваю с ним. Я поднимаю глаза на своего лучшего друга. Он едва заметно машет мне рукой в знак поддержки из дальнего конца класса.

— …люди в реалити-шоу являются звездами… — Я останавливаюсь, чтобы сделать глубокий вдох и продолжить. Я смогу. Я смогу. — Потому что мы позволяем м-м-медиа…

По классу снова разносится смех, на этот раз он исходит сразу и от Мэдисон, и от Лейси.

— Мисс Стоун и мисс Гобберт, — мистер Фурье указывает на дверь. — Вон из класса.

— Вы это не серьезно, — протестует Мэдисон.

— Я серьезен, как никогда. И я также оставляю вас с мисс Гобберт после уроков три дня подряд, начиная с сегодняшнего.

— Не нужно, — шепотом прошу я мистера Фурье, надеясь, что меня больше никто не услышит. — Пожалуйста, не делайте этого.

Мэдисон делает удивленное лицо.

— Вы оставляете нас после уроков за смех? Ну же, мистер Фурье. Это нечестно.

— Скажете директору Хаусу, что не согласны с моим наказанием.

Мистер Фурье открывает ящик стола и достает оттуда два голубых талона на задержание после уроков. Он заполняет их и жестом показывает Мэдисон и Лейси забрать их. Обе смеряют меня яростным взглядом. О нет, это ужасно. Теперь я под прицелом у Мэдисон, и я не знаю, смогу ли от нее отделаться.

Мэдисон берет свой талон и засовывает его в сумку.

— Я не могу оставаться после уроков. Мне нужно работать в мамином бутике.

— Тебе следовало об этом подумать прежде, чем прерывать урок. А теперь, вы обе, извинитесь перед Киарой, — велит им учитель.

— Все в порядке, — бормочу я. — Н-н-не нужно.

— О нет, я настаиваю. Нам так ж-ж-жаль, — говорит Мэдисон, и они с Лэйси снова начинают хихикать. Даже когда они скрываются за дверью, я продолжаю слышать отголоски их смеха, разносящиеся по коридору.

— Я прошу прощения за их недостойное поведение, Киара, — говорит мистер Фурье. — Ты бы хотела продолжить свой рассказ?

Я качаю головой, и он вздыхает, но не препятствует мне, когда я возвращаюсь на свое место. Я бы хотела, чтобы звонок прозвонил в ту же секунду, чтобы я могла спрятаться от всех в женском туалете. Я так зла на себя за то, что позволила им себя задеть.

В течение следующих двадцати пяти минут мистер Фурье вызывает к доске других студентов. Я все поглядываю на часы, молясь, чтобы минуты шли поскорее. Мне сложно сдерживать слезы, которые в любую минуту грозят политься рекой. Как только звенит звонок, я хватаю свои принадлежности и буквально пулей вылетаю из кабинета. Мистер Фурье зовет меня по имени, но я притворяюсь, что не слышу.

— Киара! — окликает меня Так, хватая за локоть и разворачивая к себе.

По моей щеке скатывается глупая непрошеная слеза.

— Мне нужно побыть одной, — выдавливаю я из себя и убегаю прочь по коридору.

В конце коридора есть лестница, ведущая в раздевалку для команд, которые приезжают в школу на матчи и соревнования. Днем там никого не бывает, и возможность остаться одной в месте, где мне не нужно будет изображать фальшивую улыбку, слишком заманчива. Я понимаю, что, скорее всего, опоздаю на классный час, но миссис Хадденс обычно не проверяет посещаемость, а даже если в этот раз и проверит, мне все равно. Я не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии.

Я толкаю дверь в раздевалку и опускаюсь на одну из лавочек. Вся энергия, которую я использовала для того, чтобы удержаться от срыва вторую половину урока английского, покидает меня. Хотелось бы мне быть сильнее и не заботиться о том, что люди думают обо мне, но это не так. Я не такая сильная, как Так. И уж точно не такая, как Мэдисон. Хотелось бы мне быть уверенной в себе.

Проходит минут пятнадцать, прежде чем я подхожу к раковине и смотрю на свое отражение в зеркале. Я выгляжу так, словно долго рыдала. Или словно у меня ужасная простуда. Я смачиваю несколько бумажных салфеток и промокаю ими глаза, надеясь, что это поможет уменьшить отек. Спустя несколько минут я более-менее привожу себя в порядок. Никто не поймет, что я только что плакала. По крайней мере, я на это надеюсь.

Дверь раздевалки открывается, пугая меня.

— Здесь кто-нибудь есть? — выкрикивает уборщик.

— Да.

— Тебе лучше вернуться в класс, потому что здесь полиция. Ищут наркотики.

11. Карлос

НА БИОЛОГИИ ШЕВЕЛЕНКО подводит к концу свою лекцию о доминантных и рецессивных генах. Она заставила нас нарисовать квадратные ячейки и записать в них разные сценарии наследования цвета глаз у людей.

— Я позвал пару ребят сегодня вечером к себе домой, — говорит Рэм, пока мы выполняем задание. — Хочешь присоединиться?

Хоть Рэм и из богатой семьи, он классный. На прошлой неделе он дал мне переписать все конспекты с начала учебного года, а его истории о том, как зимой ездил кататься на лыжах, просто уморительны.