Закон притяжения

Секс, тот секс, которому она предавалась в восемнадцать-двадцать лет, был простым и незамысловатым и не имел ничего общего с тем, что она испытывала сейчас.

Ею овладело непреодолимое желание целовать его в шею и грудь, ощущать сумасшедший перестук его сердца, предвкушать крик его возбуждения и страсти.

Руки ее непроизвольно скользнули ему под пиджак, и только тут она сообразила, что он лихорадочно пытается скинуть его, не переставая целовать ее.

Она постаралась помочь ему, как только могла, ошеломленная его стонами, столь понятными ее чувствам.

Кожа у него под рубашкой горела. Он оторвал руку от ее бедра, которой плотно прижимал ее к себе, и начал торопливо расстегивать пуговицы рубашки.

— Помоги, — попросил он хрипло. — Как я хочу сжимать тебя всю, чувствовать твою кожу!

Он замолчал, внимая ответному поцелую. Она и сама не подозревала, что способна целовать с такой страстью, с таким пылом, с таким откровенным женским желанием.

Рубашка его была наполовину расстегнута, и когда Шарлотта с трудом приподняла отяжелевшие веки, то увидела прямо перед собой черные густые волосы на его груди.

Шарлотта осторожно дотронулась кончиками пальцев до его влажной разгоряченной кожи и посмотрела на него — щеки у него горели, зрачки были расширены. От его взгляда сердце ее чуть не вырвалось из груди, а тело содрогнулось.

Пальцы ее сами по себе стали медленно расстегивать еще не расстегнутые пуговицы его рубашки; она целовала его страстно, едва удерживаясь, чтобы не укусить, но, когда руки ее освободились и она стала ласкать его, поцелуи ее стали нежнее и продолжительнее.

Она целовала его плечи, стягивая с них рубашку, но та все никак не снималась, и она склонилась к манжетам, чтобы расстегнуть их, и на мгновение прильнула губами к его ладоням.

И вдруг волна новых ощущений охватила ее, и она настолько отдалась им, что не сразу заметила, как он отчаянно пытается скинуть с себя рубашку, и, только услышав треск разрываемой ткани, пришла в себя.

— Ты можешь мучить меня и издеваться надо мной, сколько твоей душе угодно, — сказал он глубоким гортанным голосом, — но я должен предупредить тебя, что отвечу тем же.

Мучить?.. Издеваться?.. Шарлотта была сбита с толку. Неужели он не понимает, что ею безраздельно владеет потребность дотрагиваться до него? Неужели он считает, что она просто хочет?..

Она замерла — руки его скользили по ней, увлекая за собой блузку, расстегивая юбку, прикасаясь к ее коже, лаская ее. И вдруг, задрожав, она едва не упала на него.

Он поднял ее, дрожащую, на руки и понес к канапе, а она послушно прижималась к нему, гладила его и не сводила с него глаз; он уложил ее на канапе и осторожно снял с нее остатки одежды.

В комнате было достаточно светло, и он не сводил с нее глаз, но она не чувствовала стыда.

Напротив, ей даже нравилось, что он на нее смотрит. Она хотела видеть, как темнеют от страсти его глаза, как загорается его кожа. Ей хотелось видеть, как подергиваются его мышцы, как ходит кадык; ей хотелось услышать хриплый голос и слова, которые мужчина говорит женщине, когда целует и гладит ее слегка шершавыми, но вызывающими несказанно сладкие ощущения руками.

Он положил ей руки на грудь, и она накрыла их своими.

Он целовал ее губы, шею и вдруг отнял от нее руки, и она вскрикнула, протестуя, но, открыв глаза, увидела, что он торопливо раздевается.

Забыв обо всем на свете, она восхищалась его мужским совершенством. Тело у него было крепким и мускулистым, кожа — гладкой и чистой, она так и манила притронуться к ней, суля тепло и негу. Темные жесткие волосы, покрывавшие его грудь, глубоко волновали Шарлотту, обещая необычные ощущения, когда прикоснутся к ее чувствительной коже в мгновение интимной близости.

Он повернулся, рассматривая ее, словно в нерешительности, и она протянула к нему руки, открыла ему навстречу объятия, и огромные глаза ее блестели от страсти; он прильнул к ней, шепча ее имя, целуя ее, и так прижимался к ней, что бедра ее словно растворились в нем, а плоть вскипела в ожидании.

Он поцеловал ее в грудь, а затем, нежно обхватив сосок губами, осторожно втянул его в себя, не переставая теребить языком. Стон вырвался у нее из груди, и, обхватив его за плечи, она вжалась в него, а он все играл и играл с ее соском, пока спина ее не выгнулась дугой и она не вонзила ему ногти в спину.

Губы его скользнули ниже, прошлись по ребрам и наконец прильнули к впадине живота, а руки приподняли ее, и вдруг она почувствовала его губы на внутренней стороне бедра, и ощущение это было таким сильным, что у нее перехватило дыхание — так близко к ней он оказался.

Столько сразу она не выдержит, столько сразу не выдержит никто. Голова у нее шла кругом, и она ни о чем не могла думать.

Она протестовала, потом стала умолять, чтобы он позволил ей такую же близость, но он шепотом говорил, что еще будет время, а она настаивала и говорила, что ей этого мало.

Ей надо больше. Ей нужен он целиком, чтобы почувствовать яростное биение его тела глубоко внутри себя, чтобы убедиться в том, что он желает ее так же, как и она его.