Закон притяжения. Ее учитель

Потому что слишком сильно жгло в груди.

Слишком больно горло сдавливало невидимым спазмом.

Слишком катастрофически ей не хватало воздуха.

Да все было слишком! И как итог, наступило секундное помутнение рассудка.

– Разве плохо, что я люблю Вас? – со стороны услышала собственный голос.

Тихий. Скрипучий. Взволнованный.

«Ой, мамочки…»

Макаров замер, так и не сделав следующий шаг. Стиснул ладони в кулаки и стремительно развернулся, уверенно встречаясь с ней лицом к лицу.

И от одного лишь его взгляда (колючего, опаляющего арктическим холодом) Лена непроизвольно попятилась назад, из последних сил стараясь не грохнуться в обморок.

– Ты меня…ЧТО? – переспросил, с обманчивой нежностью в голосе.

Щеки вспыхнули огнем. Сердце ухнуло в пропасть и заколотилось в груди с чудовищной скоростью. Ей так хотелось убежать, поддавшись смятению. Но, нет.

Не поддалась. Не убежала. Вместо этого гордо расправила плечи, настырно вскинула подбородок, и глядя строго в те холодные глаза, повторила с предельной четкостью.

– Я люблю Вас!

– Я сделаю вид, будто ничего не слышал! – сурово прогромыхал преподаватель, спустя секунду. – А ты, Белова – раз и навсегда выкинешь всю эту дурь из своей головы! Поняла меня?

– Нет!

– Что? Я не расслышал!

Заморгав часто-часто, дабы не разреветься прямо здесь и сейчас, она вновь пылко возразила.

– Я сказала: нет!

Казалось, еще секунда и он точно придушит ее на месте.

Столь сильно рассвирепел мужчина от вполне безобидных слов.

Однако, сдержался. Шумно втянул в себя воздух. Даже улыбнулся.

Вернее, хищно оскалился, если уж называть вещи своими именами.

– Что ж… тебе же хуже!

Глава 17

Лена яростно стиснула ладони в кулаки, чувствуя, как больно ногти впиваются в нежную кожу. Но та боль была ничтожной, по сравнению с ее душевными муками.

– Уверяю, хуже будет Вам! – задиристо выпалила на эмоциях.

Макаров прищурился, разглядывая ее так, словно впервые увидел.

– Не понял! Это угроза?

– Нет. Обещание.

– Какое еще…

– Я не могу заставить Вас полюбить меня в ответ – это правда! – бесцеремонно перебила его на полуслове. – Всем известно – насильно мил не будешь…

– Очень хорошо, что ты это понимаешь!

– Да! Но если вдруг Вы чувствуете ко мне хоть крохотную симпатию – Вам конец!

– Лучше остановись, – предостерегающе, – пока не наговорила лишнего!

– А Вы ее… чувствуете! Верно?

– Белова!

– Иначе не вздрагивали бы всякий раз, когда я случайно к Вам прикасаюсь!

– Замолчи!

– Разве я не права? Права! Конечно, права!

– Лена, ты вообще меня слышишь?

– Именно поэтому я не успокоюсь, не смирюсь, и не отступлюсь до тех пор…

– Иди-ка сюда! – процедил сквозь зубы Виктор Эдуардович, сжимая ее запястье, точно стальными тисками. А уже спустя секунду, он запихнул девушку в пустой спортзал, плотно прикрывая за ними дверь. Его взгляд искрился сейчас таким безумием, что Лена испуганно пискнув, инстинктивно вжалась спиной в ближайшую стену.

И замолчала, пытаясь отдышаться, как следует. Ее злость пошла на спад.

А вместе с ней в бездну канула и вся храбрость, подпитываемая яростью.

Макаров стоял совсем близко, нависая каменной глыбой.

В гнетущей тишине прошло не менее минуты.

Наконец он заговорил. И хвала небесам, уже гораздо спокойнее.

– Кто я? – задал до ужаса странный вопрос.

Чувствуя подвох, Белова осторожно переспросила:

– Кто… Вы?

– Кто я, по-твоему?

– Человек?

– В первую очередь, я твой учитель! А ты…

– Я не всегда буду школьницей!

– Да! Но именно ей ты сейчас и являешься! Разве нет?

– Как и большинство других Ваших учениц! – бросила обиженно, с вызовом. – Однако с ними Вы ведете себя вполне снисходительно! Только на меня…

– Они не видят во мне того, кого видишь ты!

– И кого же я вижу?

– Мужчину! И это, знаешь ли, проблема!

Обреченно склонив голову, Лена глухо прошептала:

– Хотите сказать, дело только в этом?

– Нет, не только!

– Неужели я… не нравлюсь Вам?

На его скулах заиграли желваки, столь сильно он стиснул челюсти.

Тем не менее, голос преподавателя звучал довольно ровно. И уверенно.

– Скажем так: ты просто не в моем вкусе!

Беловой показалось на миг, будто ее ударили под дых чем-то большим и очень тяжелым. Ведь боль она чувствовала вполне реальную. Именно из-за нее из глаз брызнули предательские слезы. Стыдливо растерев по щеке соленую влагу, она отчаянно замотала головой, отказываясь верить. Внезапно Виктор Эдуардович заключил ее лицо в свои горячие ладони, вынуждая смотреть строго в глаза.

– Успокойся! – послышалось его тихое бормотание. – Не нужно плакать!

– Я не могу. Мне кажется, Вы врете.

– Ты же умная девочка! Не усложняй – все и так непросто!

– Мне очень плохо. Вы мне часто… снитесь.

Он отпрянул от нее, как от прокаженной.

Секунда. Другая. Третья. И вдруг:

– Для твоего возраста и состояния первой влюбленности – это совершенно нормально, – отозвался абсолютно будничным тоном. – Сейчас тебе кажется, что рушится мир. Что наступает конец света. Но стоит лишь переключиться на кого-то другого – на ровесника, к примеру, и все пройдет! Забудется!

– Но мне не нужен никто другой…