Закон проклятого

Иван поднимался по лестницам выше и выше, коридоры петляли, свивались в немыслимый лабиринт, становясь после каждого поворота всё длиннее и запутаннее. Стены были покрыты уже не старинными потеками извести, а свежей краской. Здание, в которое привели хитрые лабиринты, было явно современной постройки. Коридоры перегораживали многочисленные двери и решётки, потолки были ниже и не давили своей высотой и мрачным старинным величием.

У одной из дверей Иванов конвоир остановился.

– Принимайте новенького, – сказал он, заглянув в «кормушку». Потом отомкнул большой квадратный замок и пропустил внутрь Ивана. Дверь за спиной захлопнулась.

Камера была не в пример меньше, светлей и уютней сырой «сборки». Посреди неё стоял здоровенный стол, вдоль стен вросли ножками в пол четыре железных шконки. В углу вместо параши – дырки в полу – стоял нормальный унитаз, отгороженный невысоким каменным парапетом. За застекленной оконной рамой помимо решетки были вделаны стальные жалюзи-«реснички», перекрывающие вид на улицу.

За столом сидели три человека. Четвёртый, блестя из-за очков совиными глазами, забился в угол с книгой на коленях.

– Здорово, мужики, – сказал Иван.

– Мужики в колхозе землю пашут, а здесь братва сидит, – вместо приветствия ответил высокий, худой парень с короткой стрижкой и серыми, пронзительными глазами. С первого взгляда на этого человека было понятно, что он в этой хате за главного.

Да, распростертыми объятиями здесь и не пахло. Иван недобро усмехнулся и приготовился к худшему…

Молчание затягивалось. Высокий парень пристально смотрел на Ивана, изучающий взгляд скользил по лицу, лез в душу, выворачивал её наизнанку. От парня исходила какая-то животная сила, глядя на него, многие опустили бы глаза, признавая превосходство сероглазого бандита… Многие, но не Иван. Он спокойно стоял, не отводя своего взгляда от лица парня…

«Наверно, в прошлой жизни он был тираннозавром», – мелькнула мысль в голове Ивана.

– Ладно, присаживайся, – нарушил молчание высокий «тираннозавр». – Все ясно, еще один первоход. Ну рассказывай, как, да что, да почему подсел…

– Подсел потому, что поймали, – ответил Иван, садясь на шконку.

– Хм… Весёлый, значит… А статья?

– 161-я, часть вторая.

– Понятно… А кто по жизни будешь?

Кое-что из того, что рассказывал блатной дед на «сборке», Иван запомнил. Запомнил он и то, что посылать куда подальше за подобные расспросы не стоит – можно поутру не проснуться.

– По жизни в кругу не общался, не довелось. Работу свою делал потихоньку…

– Работа, судя по статье, босяцкая?

Иван не совсем понял вопрос, но на всякий случай кивнул.

– Ну ладно, – высокий хлопнул ладонью по столу, – похоже, ты пацан достойный, далее увидим. Я – Дмитрий, смотрящий в этой хате. Тебя-то как звать?

– Иван…

– Ясно… Это Серега.

Здоровый, плечистый мужик кивнул бритой головой.

– Это Ринат.

Улыбчивый татарин подмигнул Ивану.

– Это… ну, в общем, Пучеглазый.

Дмитрий кивнул на очкастого с книгой, который, как уставился на Ивана, так и не отводил от него больше круглых, немигающих глаз.

– Он, по ходу, крытый на всю голову, его менты все никак на Серпы не отправят… Слышь, Пучеглазый, – окликнул очкастого Дмитрий.

Тот, наконец, оторвал взгляд от нового арестанта и медленно повернул голову в сторону положенца.

– Скидай-ка свое бельишко и машку со шконаря, поспишь на полу, пока кого-нибудь из хаты не дёрнут. Пацану после «сборки» отоспаться надо…

– Да-да, конечно, я и сам хотел предложить… – промямлил очкастый и начал стаскивать на пол свои пожитки.

– Иди, отсыпайся, после поясним тебе за жизнь в хате, – сказал Дмитрий, и Иван, у которого после бессонной ночи слипались глаза, расстелил на освободившейся шконке свой тощенький матрац, выданный мордатым каптерщиком перед «заездом» в хату.

Он уже начал засыпать, когда его окликнули:

– Слышь, парень, а какое погоняло у тебя на воле было?

Как ни странно, но Иван понял вопрос, заданный на старом, как мир, блатном языке.

– Снайпер, – ответил он, проваливаясь в глубину бездонного, словно омут, сна.

* * *

Он проснулся от звона посуды и крика «вертухая»:

– Обед, граждане бандиты и хулиганы…

Арестанты подхватили алюминиевые миски и выстроились в очередь у «кормушки».

Тощий баландёр оделил каждого жиденьким супом, в котором, как ни странно, плавали мясные волокна. На второе последовала вполне приличная на вкус перловка. Иван с удивлением отметил, что в тюрьме кормили намного лучше, чем в армии, где, кроме хлеба с маслом и чая, фактически есть было нечего, – от остальных «блюд» за версту несло вареным салом и прогорклым комбижиром.

После обеда Дмитрий высыпал в большую кружку с кипящей водой внушительную щепотку чая и закрыл её другой кружкой.

– Садись чифирить, Снайпер, – пригласил он Ивана, когда напиток настоялся и маленько остыл. – Делаешь по два хапа и передаёшь другому, – сказал «положенец» и поднял кружку:

– Ну, братва, будем здравы и свободны…

Горячая приторная жидкость обожгла горло, и Иван быстренько передал кружку соседу.