Закон Рипли (СИ)

— Пустынники… — Сквозь зубы процедил он. — Несколько мелких отрядов лазутчиков были замечены дозорными на прошлой неделе. Вроде бы ничего серьезного, но наши считают, что несколько сильных бойцов на месте не помешают. Эдвиг и Данаэль уже там.

— Данаэль? — Она повысила голос. — А она какого Мэфа там делает?

— Тоже, что и Эдвиг. Дают гарантию, что город в случае осады продержится достаточно долго, чтобы успела подтянуться подмога. Ну или в крайнем случае будет возможность открыть портал для Советника и его свиты.

— Пахнет жареным…

— Да, звучит и правда скверно…

— Может я поговорю с отцом?

Даррос рассмеялся.

— Шутишь? Еще не хватало его впутывать в дела Ордена. Последние годы и так идут нашим взаимоотношениям не на пользу. Так глядишь и выгонит из Совета… Нет, плохая идея. Позволь мне разобраться самому.

— Как скажешь… Тогда я, как всегда, буду ждать тебя здесь, в башне. Как твоя верная кошка. Мяу!

Но он так и не сдвинулся с места. Стоял и смотрел на блуждающий огонек маяка. Думал.

С каждым годом мир становился все беспокойнее. Тревога нарастала. Столь желанное благоденствие, десятилетиями хранимое Мэфом и Эмфилом могло пойти прахом в любой момент.

А Кальсу можно было понять… Молода, наивна, ей всегда не было дела до политических хитросплетений. В ее понимании любой вопрос можно было решить либо хитростью, либо силой. И только сильному даровалось право выбрать к какому варианту прибегнуть. Истинная дочь своего отца, просто еще не осознавшая своего предназначения.

Решившись вернуться в ложе, он развернулся в сторону любимой и опешил. Ее глаза превратились в два пылающих уголька, рот был сложен в трубочку, словно она окаменела прям по среди своего «Мяу». Мгновенье и вспыхнули простыни, озарив полутемное помещение кратковременной вспышкой.

Затем начали гореть гобелены на стенах, мебель. Обгорала кожа, запекалась плоть, некогда густая копна волос моментально опалилась, превратившись в белый пепел.

От ночного холодка не осталось и следа. В комнате стоял жар, будто он склонился над горном, на который непрестанно дули меха.

С треском заполыхало основание кровати, занимались шторы.

Запах был ему знаком. Так пахли умирающие в кровавой бойне города.

— Даррос… в окно. — Он подпрыгнул от неожиданности и обернулся на знакомый, но совсем потусторонний голос. За окном парила в воздухе Данаэль. Закопченные одеяния развевались на ветру, измученное лицо не выражало ничего кроме вселенской усталости и тоски. — Не могу больше… Давай же, быстрее… я следом…

— Ррарх бранх Дисарх! — Послышался голос Кальсы за спиной вместе с проникающей болью. Из его груди показалось острие клинка.

Место прокола заискрилось, засияло, словно тысячи ярких лучей в одночасье вырвались изнутри. Так пробивается светило сквозь стену грозовых облаков после затяжного ливня.

Он кричал… выл, а сияние словно лазером выжигало крест на его груди. Символ святого Ордена…

Напоминание о том, кто он на самом деле.

* * *

Он проснулся в холодном поту, скрутившись от жуткой боли, что разрывала изнутри. Пыталась вывернуть наизнанку, уничтожив последние остатки живого, что тлели в груди.

Чувство вины и утраты были так близко… Он не смог уберечь Данаэль, предупредить Кальсу и спасти Лантана. Они пострадали из-за него. Из-за его немощи.

Но пробил час искупления. Время жертвы.

Боль окатила жгучей волной, а агония переродилась в истошный крик, желая хоть как-то покинуть измученное тело.

— Тише Даррос, тише…

Расплывчатый силуэт Такса, маячил на фоне операционных ламп и покатого потолка. Холодный свет резал по кончикам нервов. Дышать было тяжело, от приступа мигрени можно испустить дух.

— К сожалению, из наркоза ты вышел раньше, чем планировалось… Большей части препаратов, что нам нужны на корабле нет. А те, что есть, давно просрочены… Сейчас придется потерпеть…

Его словно погрузили в котел с расплавленным металлом, а затем вынули огарки и бросили на колотое стекло. Он опять попытался закричать, но и на это не хватило сил.

— Главное, чтобы твой мотор выдержал. Постарайся пожалуйста успокоиться. Запасного сердца у нас на корабле нет… Так что…

Над головой появился один из манипуляторов автоматического корабельного лекаря и боль локализовалась в области правого плеча.

— Дивлюсь твоей смелости… Я на этой развалюхе бы точно не согласился на модернизацию корпуса.

— Заткнись! — Прорычал паладин сквозь дрожь, что фонтаном била из его нутра.

— Кого-то мне это напоминает… Но раз есть силы говорить, значит не все так паршиво. Попробуй сжать левый кулак.

До этого он не чувствовал ни рук, ни ног, а сейчас казалось, что к ним приливала кровь, а вместе с ней и игольчатый спазм. Так бывает, когда жизнь возвращается к онемевшим конечностям, давно забывшим про кровоток.

— Стоп-стоп! Ты сейчас разломаешь автодок. Угомонись! Протез хоть и старый, но военный. Сила сжатия кистей до 465 килограмм.

— Аргггх… Долго… это… еще… будет продолжаться? — Задыхаясь прохрипел он и тело вновь скрутило дугой.