Закон рукопашного боя

Муравьев помнил, хотя и не очень точно. Но все же разделся и влез, полагая, что ополоснуться и впрямь не мешает.

— Ну, вот моя спинка! — хихикнула Ирина, встав на четвереньки и оскалив белые фарфоровые зубки. — Давай, трудись!

Старшина взял мочалку и стал трудиться, но, честно сказать, с тем же удовольствием, как если б кобылу скребницей оттирал.

— Это что такое с нами случилось? — удивленно произнесла Ира. — Ну-ка, колись, гражданин начальник!

— Да так, ничего особенного… — пробормотал Сергеич. — По службе кое-что не клеится.

— Да нет, брат, — покачала головой гостья, поднимаясь на ноги и включая душ, — если у тебя и не клеится, то по-серьезному. Может, расскажешь, облегчишь душу?

— Не положено, — хмыкнул старшина, — служебная тайна.

— Знаешь, — смывая с себя пену и заодно поливая Ивана, заметила Ирина, — служебные тайны бывают разные. Некоторые надо при себе держать, а другими лучше поделиться. Иногда посторонний человек помочь может.

— Ты, что ли, мне поможешь? — усмехнулся Сергеич.

— А почему бы и нет? Ты ведь не знаешь, какие у меня есть возможности.

Ну и баба! Старшина даже подивился такой самоуверенности. Хотя, с другой стороны, о том, кто такая эта Ира, он и впрямь ни хрена не знал. Только то, что она в соседнем облцентре обитает. Не знал даже, замужем она или нет, не говоря уж о том, кто у нее родители и где она работает. Да что там! Он ведь ее фамилии и отчества никогда не спрашивал.

— А ты что, — грустно пошутил Сергеич, выбираясь из ванны и начиная вытираться, — какому-нибудь начальству родней доводишься?

— Может, и довожусь, — лукаво прищурилась Ирина. — А может, я сама начальство?

— Сомнительно что-то, — покачал головой Иван, — если б ты была начальством, так небось тебе бы к поезду «Мерседес» подали и в гостиницу «Губернаторская» отвезли. Прямо в номер «люкс» из трех комнат.

— Нету в вашей «Губернаторской» такого «люкса», — хмыкнула Ирина. — Такой только в «Загородной» есть, бывшей обкомовской. Туда всяких псковских чинов селили.

Муравьев немного удивился.

— А ты что, бывала там? — спросил он с легким подозрением.

— Доводилось, — усмехнулась Ира, запахивая махровый халат.

— Ну и что ж ты сегодня туда не поехала? — усмехнулся Иван. — Поиздержалась на юге?

— Нет, — мотнула мокрой головой Ира, подключая к розетке фен. — Просто захотелось с тобой увидеться. Дай, думаю, позвоню наудачу? Если б жена подошла, я бы, конечно, не стала сказываться… Ты не волнуйся, не переживай. Мне больше ничего не надо было — только увидеть тебя, и все.

Похоже, ей не терпелось узнать, какая такая печаль-кручина снедает несчастного Ванечку.

— С крутыми не поладил? — догадалась Ирина.

— Есть такой момент… — сознался Сергеич.

— И что им надо? Что-нибудь требуют, пугают?

— Да как бы тебе сказать… Пока ничего не требуют и ничем не пугают. Я больше сам себя запугал, по-моему. В общем, кажется мне, будто могут они решить, что я на этом свете лишний.

— Это ты сам придумал или кто-то подсказал? — Ира отключила фен и еще разик прошлась по волосам расческой.

— Сам дошел, — нехотя ответил Муравьев.

— А может, у тебя просто мания преследования? На солнышке перегрелся — и в мозгах что-то сдвинулось? Ты давно в отпуске был?

— В прошлом году весной. А в этот раз обещают не раньше осени.

— Хочешь, чтоб тебя завтра в отпуск отпустили? — явно не шуточным тоном предложила Ирина.

— Не отказался бы, — усмехнулся старшина, который ее, конечно, всерьез не принял. — А что, можешь устроить?

— Могу, если расскажешь мне все от и до о своих проблемах.

Она говорила так уверенно, что на Муравьева опять нашли подозрения. А что, если ее все-таки к нему подослали? Допустим, для того, чтоб выведать, насколько он, Муравьев, в курсе произошедшего на пляже. Ну а потом прикинут, опасны эти сведения или нет. Если решат, что не опасны и ничего такого, что могло бы в суде фигурировать, он не узнал, то будет Муравьев жить дальше. Если же им покажется, что он где-то и как-то может лишнее сказать, то и его уберут, и Пуха разнесчастного, а может, и до Шнобеля доберутся.

Они вышли из ванной и перебрались в кухню, где можно было покурить и побеседовать, не мешая мирному сну Вани-Пуха.

— Слушай, — сказал Иван с немного злой усмешкой, — а ты кто такая, чтоб интересоваться моими проблемами? Может, тебе кто-нибудь поручение дал, а?

— Нет, — мотнула головой Ира, — я ничьих поручений не выполняю. Я просто чувствую, что ты действительно в опасности. И очень может быть, что единственный шанс от нее открутиться — это все и очень откровенно рассказать мне.

— Вот я и спрашиваю: кто ты такая? Замминистра внутренних дел по сексуальным вопросам? Или просто любопытная баба с великим понтом? А может, стукачка бандитская?

— А ты нервный, Ванечка! — строго прищурилась Ирина. — Очень нервный! По-моему, перед моим приходом ты даже ружьишко доставал, верно? Я слышала, как оно за дверью брякало. Не иначе спрятал в кладовку, когда увидел, что я одна.

— Слух у тебя острый, — проворчал старшина, — не по годам…