Закон Шрама

Голос, прозвучавший за моей спиной, был на редкость хриплым. Неудивительно – обычно люди с легким, простреленным насквозь, вообще не говорят. Но это не был голос человека.

– Тормози, Шрам, – бросил я не оборачиваясь. – Второй ментальный удар убьет тебя.

– Иначе всем труба, – прохрипел наемник.

Он был прав. На противоположный конец площади вступали наконец-то добравшиеся до места битвы бойцы «Монумента» в тяжелых экзоскелетах четвертого поколения. Я выстрелил – но пуля лишь скользнула по шлему одного из фанатиков, выбив из него сноп искр.

– Каратели в броне с аномальной защитой, – хмыкнул Шрам. – Ох, уходите отсюда, мужики, пока целы.

Он шагнул вперед – в пыльнике, с капюшоном, надвинутым на голову, и с «Винторезом» в руках. Я не видел его глаз – он стоял боком ко мне. Но мне казалось, что воздух перед его лицом дрожит и плавится так же, как горели сейчас мозги фанатиков под воздействием ментального удара невиданной силы…

Я увидел, как пуля рванула коричневый пыльник, и выстрелил. Странно, но сейчас последствия направленного в сторону от меня голоса мутанта-псионика переносились мной куда лучше. Может быть, выработался иммунитет, а может я просто вновь впал в то странное состояние, когда стрелок осознает себя частью своего оружия. Я стрелял не пулями, а кусочками своей плоти, на долю мгновения опережая тех, кто целился сейчас в наемника. Я знал: вот сейчас в нашего мутанта точно попадет вон тот урод с запрограммированными на смерть мозгами – и успевал раньше него нажать на спусковой крючок. В большинстве случаев мои выстрелы не причиняли вреда слишком хорошо защищенным фанатикам, но, по крайней мере, сбивали прицел, и пули, выпущенные из их автоматов, летели мимо…

При этом сейчас я странным, непостижимым образом видел всё поле боя…

Дегтяря, сосредоточенно стрелявшего по хладнокровно выбранным целям…

Меченого, короткими очередями сдерживавшего напор монументовцев и одновременно говорящего с автоматом в его руках, словно древний воин со своим живым мечом, несмотря на то, что из его простреленного плеча хлестала кровь…

Мою девушку с глазами чистыми, словно небо Большой земли, что, впрочем, не мешало ей весьма прицельно посылать во врагов пулю за пулей…

Павленко, усилием воли сдерживавшего боль в руках при каждой отдаче, но продолжавшего палить по-македонски, уперев стальное колено в землю Зоны…

Лесника, залегшего в кустах и сокрушающегося по поводу последней оставшейся у него обоймы с антикварными пулями, покрытыми мельхиоровой оболочкой…

Видел я и других бойцов, укрывшихся за стенами речного вокзала. Видел так, словно сам был ими. Троих оставшихся в живых солдат СБУ, и тех, кто вместе с ними прикрывал наш отход…

Японца, очень выборочно поражавшего цели из бесшумной «Грозы 4А-03», так как патронов у него оставалось всего лишь полмагазина…

Призрака, залегшего на крыше павильона и ведущего огонь из укороченной снайперской СВУ…

Клыка, приникшего к старенькому, на надежному АКМ…

Следопыта с автоматом МП5, неказистым на первый взгляд, но на удивление эффективным в умелых руках опытного бойца…

Двух сталкеров, которые – я ясно чувствовал это – не совсем принадлежали этому миру. Один, с квадратной челюстью боксера и немигающими глазами профессионального убийцы, расчетливо и весьма точно стрелял из немецкой автоматической винтовки HK G36. Второй, звероватого вида рыжебородый мужик, залег с «Валом» в руках на козырьке одноэтажного кафе «Припять». Мы с ними обязательно познакомимся потом, если останемся в живых, хотя я и так откуда-то знаю, что их зовут Кэп и Корень…

Видел я и громилу – сподвижника академика Захарова, сменившего огнемет на автомат Никонова и поливающего из него бронированные фигуры фанатиков. Может быть, потом я узнаю, как ему удалось выбраться из подземной лаборатории и присоединиться к отряду Дегтяря. Может быть, потом…

А еще я видел странное существо с пулеметом, пронзительными зелеными глазами и рукой, больше похожей на костяной меч, которому тоже зачем-то было нужно, чтобы наша группа осталась в живых…

Но я понимал, что это невозможно. Что пусть даже Шрам сожжет некоторое количество мозгов за броней, защищенной искусственными артефактами, но я не смогу постоянно быть быстрее тех, кто сейчас стреляет в него… Что пускай обе наши группы еще ведут бой, и пока довольно успешно, но сейчас от Дворца культуры по улице Курчатова бегом несется сюда специальная штурмовая бригада американского спецназа «Антитаг» в странных, невиданных в Зоне нанокостюмах, которые вряд ли сможет пробить то оружие, что мы держим в руках. И что управляет всеми этими бронированными монстрами единый мозг, уже много лет живущий в подвалах ДК «Энергетик» и никогда не покидающий старого экзоскелета первой модели, приросшего к кошмарному телу словно вторая кожа.

Сейчас это существо сидело за столом и медленно водило пальцами по старой топографической карте, затягивая смертельную петлю вокруг площади с памятником, держащим в руках застывший в бронзе неистовый небесный огонь…

– Остановись, Перевозчик, – сказал я. – Зона хочет, чтобы они жили.