Закон Шрама

– Спасибо, добрый человек, обойдусь, – фыркнул наемник. И огляделся. – Да вот хоть в то дупло определи. А чего, нормальный схрон. Надо будет – нырнешь и достанешь запросто.

И вправду – невдалеке, подпираемое более мелкими соседями, словно вождь приближенными, стояло громадное дерево. В его центре на высоте человеческого роста имелось дупло, в которое взрослому мужику пролезть – раз плюнуть.

– Что-то слишком всё просто, – покачал я головой. Потом приблизился к дереву, одновременно доставая из кармана стреляную гильзу – штук пять я сунул туда немногим ранее, предполагая использовать их заместо традиционных сталкерских болтов. И таскать легче, и пополнить запас не проблема.

Я потрогал шершавую кору лесного монстра – и мои подозрения усилились. Кора была теплой, словно плоть живого существа.

– Здравствуй, дерево, – проникновенно сказал Шрам. – Я Снайпер.

Отвечать на подколку я не стал, просто кинул гильзу в дупло. И… ничего не произошло, лишь внутри дерева на уровне земли послышалось приглушенное звяканье, словно гильза упала на кучу металла.

– Ого! – заинтересованно сказал наемник. – Похоже, не мы одни решили тут хабарок пристроить! Бандосы сюда не сунутся, так что ты как хочешь, а я слазаю посмотрю, что там за сюрпризы для нас братья-сталкеры оставили!

Шрам уже положил мой автомат на землю и начал расстегивать пыльник, явно собираясь снять его, чтоб не мешался, пока хозяин будет нырять в дупло. Хозяйственный, блин. Мой АК на землю можно, а «Винторез», небось, на пыльник положит… Но мне всё равно было неспокойно. Поэтому я достал из рюкзака свой ужин и снял с него прозрачную пленку, в которую он был завернут. «Сталкерский гамбургер», – два ломтя хлеба с колбасой между ними – полетел в дупло вслед за гильзой.

– «Кушай, дерево», – сказал Сна…

Договорить Шрам не успел, так как вместе со мной рефлекторно отпрыгнул от лесного гиганта, из дупла которого внезапно вырвался ревущий столб огня.

– Ох ты, итить твою налево! – выдохнул наемник, не отрываясь глядя на пламя. – Это что ж получается? «Жара» в дереве?

– Симбионт получается, – сказал я, подбирая с земли свой автомат. – Зона меняется, сам говорил. Все ученые стали, и лезть в «жару» дураков все меньше и меньше становится. Вот и ищут аномалии способы прокормиться. В данном случае, вишь, болты ей теперь по фигу, и реагирует она только на органику. Думаю, не столько хабар там внутри дерева звякает, сколько пряжки, сапожные гвозди да ножи тех, кто от жадности полез за чужим добром.

– Ну конечно, твоя взяла, – проворчал Шрам, поднимая пыльник с серой, жухлой травы. – Теперь и постебаться не грех. Кстати, благодарю. Блин, похоже, я опять перед тобой в долгу.

– Точно, – сказал я. – Так что отрабатывай, помогай пулемет прятать…

Трофейный ручной пулемет Дегтярева мы завернули в коврик-гамак, который нашелся у меня в рюкзаке, и закопали в кустах. В тот же сверток я определил и РМБ-93. Ружье, конечно, отличное, но АК-104, да еще с полным комплектом патронов из пулеметной ленты, по-любому лучше. Тем более что патронов двенадцатого калибра у меня осталось лишь немногим больше пачки.

– Всё, погнали, – сказал Шрам, отряхивая руки от земли и приставших к ладоням кусочков палой листвы.

– Погоди, – остановил я его. – У тебя плечо в крови. По ходу, пулевое.

– А, пустяки, – отмахнулся наемник. – Царапина. На привале обработаю.

– Несколько минут у нас точно есть, – резонно заметил я. – Потом присохшую ткань от свежей раны отдирать – не обрадуешься.

Шрам поколебался еще немного – и расстегнул дорогой защитный костюм, одетый под пыльник. Хорошая броня, потому и странно, что ее прошило выстрелом из «тозовки».

Рана и вправду оказалась неопасной, хотя страшноватой с виду – пуля, пройдя по касательной, распахала кожу на плече так, что края раны разошлись в стороны. Понятно теперь, почему крутой бронекостюм подвел своего хозяина.

– «Зенитом» стрелял, – сказал я, стерилизуя рану. – Стабилизатором тебе шкуру перепахало.

– Чем стрелял? – удивился Шрам.

– Патрон так называется – «Зенит», с подкалиберной оперенной пулей. Редчайшая штука, наверняка из опытной партии. Такой пулей партийные бонзы при Союзе из гладкого ствола лосей и медведей с трехсот метров брали.

– Слышал про такое, – кивнул наемник. – Только видеть не довелось.

– Зато прочувствовал, – хмыкнул я, продолжая мстить за «здравствуй, дерево». Окончив обработку, я вкатил в мышцу укол смеси из анестетика, антибиотика и противошоковой сыворотки, после чего вдел в кривую иглу кетгут и наложил первый шов.

– Ты шей давай, острослов, – прорычал Шрам. Что рычит – понятно. Больно. А на то, чтоб нормально процесс обезболить, подождать, пока анестезия полностью сработает, времени нет – того и гляди бандиты очухаются и погоню организуют.

Управился я быстро, благо навык отточен. Плохо только, что дорогая аптечка производства Международного института внеземных культур практически одноразовая – всё хорошее и дефицитное в одном экземпляре. Потому пришлось поверх раны налепить обычный дезинфицирующий пластырь и на этом завершить операцию.