Закон Шруделя (сборник)

Они почти соприкоснулись. Группы поддержки восприняли это как сигнал к действию и тоже стали наступать друг на друга. Тут и дальний столик наконец ожил. Рыжий с дружками быстро встали на сторону молодых ребят из «Жажды Жизни». Неожиданно в их руках возникли бутылки. Кто-то потянулся за стулом.

— Э-эй! — встрял бармен. — Депутаты с кандидатами! Господа! А может, этот вопрос вы как-нибудь на улице отрегулируете? У меня тут мебель не казенная. У нее одна жизнь.

И грозно добавил, глядя на кого-то:

— Стул верни на место.

— Вас интересует, кого бы я занес в этот списочек? — спросил депутат.

— Да! — выкрикнул ему в лицо парень в кепке.

— Я бы занес вас! И всех таких, как вы. Чтоб остальным неповадно было.

— За свободу и равенство готов умереть!

— Это я готов умереть за свободу и равенство!

— Нет, я!

Тут группа поддержки «Партии жизни» принялась скандировать:

— Один закон для всех! Нет — обществу без законов!

В ответ группа «Жажда Жизни» начала скандировать свое:

— Свободу всем! Каждый решает сам!

— Стойте! — закричал Борис, соскакивая с барного стула. — Стойте!!! Да вы что?! Да вы все с ума посходили! Да вы же боретесь за одно и то же!

— Ну, да, — недоуменно выдохнули и те, и другие.

— Не совсем, — вежливо поправил Бориса депутат.

— Бог мой! Да ведь между вами нет никакой разницы!

— Я бы попросил, товарищ, без оскорблений, — добавил депутат. — Я — член городской думы… я…

— Только одни за то, чтоб безнаказанно убивать собственными руками, а другие за то, чтоб убивать руками государства.

Депутат снисходительно улыбнулся.

— Но, простите, в этом и разница между беспределом и демократией!

— Нет — беспределу! Да — демократии! — включился хор.

— Да идите вы в жопу с такой демократией! Вам… нам… дана уникальная возможность! Избавиться от самого главного страха — страха смерти! Хотя бы на время! Как вы не понимаете?! Это… чудо, это то, что могло бы изменить мир к лучшему, сделать человека наконец счастливым! Я-то думал, вы действительно боретесь за равенство. За то, чтоб каждый человек дорожил своей первой жизнью, как второй. И не только своей, но и чужой! Вместо этого вы все просто берете и выбрасываете этот дар, этот драгоценный подарок на помойку, потому что… потому что просто не знаете, что с этим подарком делать! Ученые вам подарили еще одну жизнь, а вы решили, что они подарили вам еще одну смерть! Но как же так можно?!

Повисла пауза. Первым очнулся депутат.

— Это провокация!!! — заверещал он так, словно это его лишали жизни. — Долгожданный глас народа оказался гласом продажного провокатора! Ваш казачок? — обратился он к сторонникам «Жажды Жизни».

— Очень надо! — возмутился парень в кепке. — И не изображайте саму невинность! Ваш же человечек — сразу видно!

— Ага! — закричал депутат, тыча Борису пальцем в грудь. — Двойной провокатор! Да еще с двумя жизнями!

— Точно! — согласился с ним парень. — Мочи двоежизнца-провокатора!

Борис не успел опомниться, как на него навалились и те, и другие. Нога его поехала, и он очутился на полу.

— Да никто меня не засылал! — заорал он. — А-а-а! Я — не провокатор! Я — голос разума. Остановитесь!

На него посыпался град ударов. Тут уже и бармен не выдержал.

— Стойте! — закричал он, перепрыгивая через стойку бара. Но прорваться сквозь лес рук и ног не смог — его тут же отпихнули. Так же, как и настырного оператора.

Борис отчаянно пытался вырваться, встать на ноги или хотя бы отползти, но тщетно.

Теперь он понял, что чувствовал несчастный «Виталя», которого душила жена при помощи своих подружек. Полную беспомощность. Удары все сыпались и сыпались. Совершенно не к месту он вспомнил свое падение с лестницы в больнице и последующий разговор врача с медсестрой. Он вдруг понял, почему его не предупредили о двойной жизни. Он не просто упал с лестницы тогда. Он умер. Наверняка ему ввели вакцину двоежизнства, поскольку она обязательна. Но получается, что по недосмотру медсестры он потерял первую жизнь. И врач решил вообще ничего ему не говорить. Ведь в таком случае медперсонал оказался бы под уголовной статьей. Поэтому и значка ему не дали. Убьют так убьют. Спросить не с кого будет. А не тронут — так и фиг с ним. «Вот гады», — подумал Борис, продолжая корчиться под градом ударов сторонников «Партии жизни» и «Жажды Жизни». Потом почувствовал резкую боль в районе левой лопатки и провалился в темноту.

Заметив, что «клиент» затих, бьющие расступились. Борис лежал ничком. В спине торчал нож.

Депутат отряхнулся, откашлялся и обратился в камеру.

— Вот! — сказал он, указав пальцем на труп Бориса. — Вот пример того, до чего дошли враждебные силы. Они пытаются спровоцировать общество на беспредел. Засылают провокаторов и сами же их убивают.

— Прекратите ораторствовать, — огрызнулся парень в кепке. — Не на трибуне.

Бармен подошел к Борису, присел на корточки и, намотав на руку полотенце, резко выдернул нож.

— Ждем, — сказал он.

Все дружно посмотрели на часы. Потянулись длинные минуты ожидания. Когда минуло пять минут, раздалось чье-то «уууу…».

Это был Смирнов. Он присвистнул и сунул руки в карманы.