Закон синархии

Для того, чтобы легче уяснить сложные соотношения между тремя царствами идеального мира и их глубокую органическую целостность, воспользуемся следующим символом. Если мы возьмем пластинку, посыпаем ее мелким порошком и проведем по пластинке смычком, то, как известно, получатся хладниевы фигуры. Законы этого образования вполне макрокосмичен, он существует везде и всегда и проявляется, когда имеются соответствующие феноменальные объекты. Поэтому закон Хладни есть принцип царства тверди. Он есть волевое начало и притом имеет определенное содержание и имеет определенную интеллигибельную форму. Итак, в нем есть все три категории, но примат лежит в воле. Смычок и его действие есть также волевой импульс, с определенным содержанием и формой и приматом воли. Эта воля конкретна, материально осуществляется рукой, а онтологически проистекает из действительности бытия одной монады. Итак, смычок может быть символом царства монад. Полученные хладниевы фигуры с одной стороны состоят из материального порошка, а с другой выражают некоторую закономерность, идею конкретных гармонических образований. В этих фигурах мы прежде всего видим форму и содержание. Это содержание есть лишь часть содержания общего принципа, соответствующая данным феноменальным условиям. Если мы теперь представим себе всю бесконечность ряда различных хладниевых фигур, то мы этим получим возрастающий ряд частных содержаний, в своей совокупности выражающий содержание принципа. Каждое из частных содержаний имеет соответствующую форму, а потому мы можем представить себе и ряд таких форм. Эти два ряда — конкретных содержаний и конкретных форм во всем своем целом выразят все содержание принципа в совокупности всех возможных феноменальных условий. Все только что сказанное может весьма облегчить понимание эзотерических доктрин.

Идея есть раскрытие принципа, но сам принцип, несмотря на свою актуальность, а в отдельности не может осуществить этого раскрытия. Идея есть цепь, соединяющая принцип, недвижный и вечно совершенный кристалл духа с иерархией монад, претворяющихся в актуальные модусы самосозерцания Бога в эволютивной жизни космоса. Если принцип есть основание, ноуменальная опора, то идея есть процесс, ноуменальная жизнь. Каждая идея имеет иерархическое строение, ибо она исходит из принципа, как из центра, а ее периферия выражается космической совокупностью сознаний эволюционирующих монад.

Каждая монада раскрывает в своей эволюции каждую идею, но согласно своей индивидуальной самобытности.

Потому идея одновременно и макрокосмична и микрокосмична, она есть живая связь между макрокосмом и семьей микрокосмов. Сама по себе она лишена всякой активности, но когда человек сопричисляется к ней своим сознанием, она начинает изливать в него мощь принципа, становится его проводником. Этим путем идея осуществляет гармоническую связь между макрокосмичее кой актуальной волей принципа и микрокосмической эволюционирующей волей человека, то есть между безначальным и рождающимся, между абсолютно совершенным и эволюционирующим, между вечно актуальным и переходящим в актуальное, между царством Отца и царством Сына. Эта связь не есть нечто случайное и лишь привходящее, а наоборот, есть нечто существенно необходимое, органически объединяющее два царства. Оно одинаково необходимо и для царства Отца и для царства Сына — первое без него было бы изолированным и потому непроявленным, а второе вовсе не могло бы существовать, ибо конечное только потому может существовать как конечное, что глубинные корни его бытия лежат в бесконечном. Это царство, органически связующее царства Отца и Сына, есть раскрытие третьей ипостаси — царство Духа (или Изиды).

Так как на пути своего догматического развития христианский тринитарный догмат органически включил в себя все три возможные концепции Троицы, я не буду прибегать к терминам иных религий. Кроме того, я ограничусь ныне распространенным пониманием Троицы, как Тернера III, ибо для других двух нужно изменить лишь формальную сторону, а существо доктрин остается неизменным.