Закон синархии

Ноуменальная группа не есть множество, а есть система органических членений Единства. Чем выше порядок этого единства и чем ниже порядок этих членений — единств низшего порядка, тем больше количество последних, тем сложнее их сочетания. Каждое из этих низших единств отлично от всех других и наряду с признаками, обусловливающими их принадлежность к определенной группе, обладает также и такими признаками, которые определяют его индивидуальную самобытность. Ноуменальная форма или частный логос объективирует в актуальной бесконечности порядок данной монады, а потому утверждает и принадлежность ее к определенной ноуменальной группе. Этим монаде указуется ее иерархическое достоинство, то есть она ограничивается и обособляется в общем лоне Целого.

Индивидуальность монады, ее ноуменальные пределы не ограничивают и не ухудшают ее естества, то есть ноуменального бытия, а лишь определяют совокупность качество-ваний, в которых ее бесконечное содержание может актуально проявляться,

Оставаясь бесконечной по своему субстанциональному естеству, монада в силу своей индивидуальности принимает также и предикат относительности, а потому она и определяется эзотеризмом как относительно бесконечная субстанция второго рода. Это, в свою очередь, вполне гармонирует с изложенной ранее доктриной, что всякая монада есть одновременно и часть и целое.

Итак, индивидуальность ограничивает в монаде не достоинство ее духовного естества, не делает ее бытие феноменальным, а определяет лишь монадность присущего ей сознания. Каждая монада есть единство, связанное со всем многообразием космических иерархий, а потому все они суть одинаково ноумены, оси мира. Если ограничиться эти выводом, то необходимо пришлось бы признать равенство всех монад между собой. Подобное заключение было бы глубочайше ошибочным, ибо вообще нигде, ни в чем никогда «равное равенство» — по выражению Сковороды — существовать не может. Соотношение между монадами выражается антиномией: они равны между собой — они не равны. Выше мы разобрали основной аспект этой антиномии, где Монады равны, ибо каждое есть Целое, и не равны, ибо они суть органические членения, теперь мы должны обратиться ко второму умозрительному аспекту антиномии, где равенство монад проистекает из принадлежности всех их к ноуменальному, а неравенство — из их индивидуальностей.

Индивидуальность есть нечто по существу ноуменальное, а потому выразить в феноменальном ее можно только символически, пользуясь общим методом предела. Простейшим прообразом индивидуальности является личность, субъективность. Субъективным в противоположность объективному, мы называем такое сознание, где, по тем или иным причинам, некоторым данностям приписывается особо важное значение. Субъективность граничит с односторонностью, неизбежно переходящей в сектанство и ересь. Но, невзирая на эту крайнюю близость, представляется возможным выявить и принципиальное между ними различие, вырывающее здесь глубокую пропасть. Односторонность есть утверждение одних элементов с игнорированием противоположных, то есть всякое одностороннее суждение есть неантиномичное суждение, односторонность и неантиномичность суть синонимы. В противоположность этому, возможен и такой вид суждений, где нет односторонности, то есть где учитываются все антиномии, но в то же время элемент личности сказывается с полной силой. В последних субъективность проявляется в двух направлениях.

Во-первых, каждая частная антиномия по своему существу есть аспект некоторой идеи, выражаемый в совокупности феноменальных элементов, подбор которых в значительной степени зависит от субъекта.

Во-вторых, при организации ряда частных антиномий в одно quasi-объективное суждение их последовательность и взаимная координация также зависят от субъекта. Откидывая случай ошибки, где субъективность проявляется с уродливой очевидностью, мы и во вполне правильных построениях легко можем осознать оба эти элемента.

Всякая идея всегда трансцендентна феноменальному, а потому всякое ее выражение в нем всегда есть символ. Природа символа антиномична: с одной стороны он по замыслу своему есть нечто вполне объективное, а с другой — он образуется из определенных феноменальных элементов. Полюсы каждой антиномии отражаются друг в друге, а потому в самую сущность всякого символа неотвратимо входит относительный элемент. Чем символ совершеннее, тем этот элемент слабее, но совсем уничтожен он бытьле может, ибо тогда ноуменальное, порвав всякую связь с феноменальным, стало бы вовсе невыразимым. Отсюда ясно, что субъективность не может быть уничтожена, но с эволюцией она принимает все более и более тонкие качествования.