Закон сохранения (СИ)

– Я имею в виду отнюдь не факт самоубийства, – спокойно пояснил Лейтфрид. – Но способ его осуществления. Он же офицер, в конце концов. Ну, подошел бы ко мне, сказал, мол, так и так. Нечто я стал бы его отговаривать. Пожалуйста, вот тебе пистолет, стреляйся в грузовом отсеке. А он… как баба… и записочку еще накропал, ну прям ангел во плоти…

– Слушайте, но ведь существует система контроля, почему она не блокировала неисправную ячейку? – спросил Вадим.

– А ты приглядись, – посоветовал полковник. – Блок управления не просто выпотрошен, кое-какие связи хитро перекинуты, этот майор знал, как устроить сюрприз соседу по анабиозной камере, а может быть, и раньше уже использовал эти знания на практике…

– Прекратите! – возмутилась Глен. – Есть в вас хоть что-то человеческое?

– Да, – буркнул Лейтфрид, – я такая же самовлюбленная свинья, как и каждый из вас… только чуточку умнее, потому что могу себе в этом признаться…

– Ладно, – скривился Вадим, – хватит демагогию разводить. – Он дернул вниз защитный колпак, тот с глухим хлопком встал на свое место, с ресниц майора сорвалась еще пара снежинок. Вот и все! Был человек, и нет его… и зачем, спрашивается, он вообще был?

– Пошли одеваться, – сказал полковник. – Нас уже ждут.

В узком проходе жилого отсека, отвернувшись друг от друга и стараясь не толкаться локтями, они облачились в простые рабочие комбинезоны. Келли вышла в коридор и стояла там, словно андроид, ждущий указаний хозяина. Вадим присел на откинутую лежанку, ему было тоскливо. Что ждет их впереди? Бесконечные допросы? Поиски крайних? Несправедливые обвинения? Недовольство спецслужб и смерть от несчастного случая? Впрочем, какая разница, они и так давно исчерпали выделенный судьбой кредит жизнестойкости. Будь что будет! Только скорей бы уж. Он посмотрел на еще копающихся Глен и Лейтфрида. Глен вертелась перед зеркалом, стремясь что-то сделать со своими волосами. Нашла время прихорашиваться. Полковник тщетно пытался спрятать за пазухой пистолет. Спрятать так, чтобы иметь возможность выхватить его в любую секунду. Пока выходило не слишком убедительно.

– Здесь-то с кем вы собрались воевать? – устало спросил Вадим.

– Посмотрим… – сурово отозвался Лейтфрид. – Я привык контролировать ситуацию.

– А застрелитесь прямо тут, – предложил Вадим. – Все равно пойдете под трибунал. Я слышал, на каторге очень хреновые бытовые условия…

– Человек может жить в чрезвычайно тяжелых условиях, – веско сообщил полковник. – Правда, иногда не хочет… И чтобы он захотел, ему надо показать что-нибудь еще более жуткое. Например, зачем, по-вашему, в армии гауптвахта, а в тюрьме карцер? Наказание? Только отчасти. Наказание, так сказать, в чистом виде может спровоцировать сильную личность на дальнейшее неповиновение. Но армии нужны послушные солдаты, а тюрьме – тихие заключенные. Поэтому провинившихся на несколько дней помещают в совершенно невыносимую обстановку… Краснов, вы в армии служили?

– Нет. Двухмесячные сборы проходил.

– Это не считается… Так вот когда солдатику на гауптвахте не дают толком ни пожрать, ни поспать, ни оправить естественные надобности, он вдруг начинает чрезвычайно ценить казарменную жизнь. Он влюбляется в свою скрипучую койку, а пайку, от которой раньше нос воротил, сжирает за считанные минуты. В этом суть любого животного…

– Полковник! – Глен наконец бросила причесываться. – Что вы нас все в какие-то твари безмозглые записываете? Мы разумные люди. Мы можем управлять своими инстинктами.

– Так я и говорю, – невозмутимо продолжил Лейтфрид, – человек как наиболее развитое животное в кратчайшие сроки способен адаптироваться к среде обитания, в смысле выбрать из двух зол меньшее. Ему лишь надо в этом немного помочь…

– Пойдемте уже сдаваться, – не выдержал Вадим.

– Если не возражаете, я проведу небольшой инструктаж, – сказал Лейтфрид.

– Валяйте, – нехотя согласился Вадим.

– Боюсь, нас ждут крупные неприятности…

– Кто бы сомневался!

– И неожиданности… – добавил полковник. – Поэтому я настаиваю, чтобы вы тоже взяли оружие.

– Нет! – категорически отмахнулся Вадим. – Мы гражданские лица, это запрещено законом.

Глен подозрительно молчала, похоже, и она была не прочь запастись солидной пушкой. Привычка? Или сигнал обострившегося чувства самосохранения?

– Ну хорошо, может, оно и к лучшему, а то еще перестреляете друг друга.

Глен бросила на полковника снисходительный взгляд, но перечить не стала.

– В общем, будьте начеку. От персонала Станции можно ожидать любых гадостей. Если что-то заметите, постарайтесь их отвлечь, пока я буду выковыривать свой пистолет.

– Что заметим? – спросил Вадим.

– Знать бы заранее…

– Откуда такой пессимизм? – поинтересовалась Глен. – С вашим-то статусом.

– «Иглу» поймала дежурная Станция Слежения первого уровня, что меня очень сильно беспокоит, – прищурился Лейтфрид.

– Стандартная обязательная процедура, – напомнил Вадим. – Даже я это знаю.