Закон сталкера

Впрочем, освободил – и хрен с ним, моя совесть чиста. Дальше пусть сам выбирается. Хотя… блин, не выберется же. Сразу видно, что хоть и здоров парень, а с боевым опытом неважно. Любой мало-мальски обстрелянный новобранец после освобождения из плена не лежал бы вот так, словно на пляже, недоуменно хлопая глазами, а хотя бы на ноги поднялся. Впрочем – ладно. Вытащу подальше от лагеря шайнов, и до свидания. У меня своих дел по горло.

– Вставай, чего разлегся? – негромко рыкнул я. – Хватай автомат – и погнали!

– Чо?

Твою мать…

Понимая, что я с этим телом теряю драгоценные секунды, я несильно, но больно пнул его носком «берца» в бочину. Ребро такой удар не сломает, но встряхнет гарантированно. Психологический шок быстрее всего излечивается болевым шоком, это я знаю совершенно точно.

Блондин охнул, схватившись за ударенное место, в глазах его сверкнула ярость. Которая и подняла его на ноги почти мгновенно. Бывший пленник шайнов глухо, по-звериному рыкнул – и я едва успел уклониться от удара громадного кулака. Ишь ты, какой шустрый! Однако мы тоже не в пробирке сделанные.

Здоровяк замахнулся было для второго удара – но вдруг резко остыл, осознав, что в кадык ему упирается острие меча. Остыл – и замер, понимая: одно неверное движение и всё, рычать больше будет нечем.

– Вот и молодец, – по-прежнему тихо сказал я. – А теперь взял автомат – и бегом вон к той куче ржавчины. Понял?

Неподалеку, метрах в ста от нас на земле навеки застыло какое-то неопознанное транспортное средство, изуродованное до неузнаваемости коррозией и насквозь проросшее-развороченное развесистыми, колючими кустами. Отличное укрытие, это я знал точно. Однажды я уже прятался за ним, наблюдая за рептилоидами, которым уже тогда очень полюбились Покровские казармы. Оставалось дело за малым – добежать до него. Пока что толстые колонны, поддерживающие широкий и длинный портик над входом в здание, давали густую и глубокую тень – возможно, потому нас еще и не заметили с вышек. А вот на открытом месте тени уже не будет…

Тинейджер-переросток еще раз покосился на меч и кивнул. Аккуратно так, чтоб подбородком случайно по клинку не задеть. Ладно.

В общем, сунул я меч в ножны – и рванул. Сто метров расстояние небольшое, по идее, проскочить можно.

По идее…

Однако выскочив на открытое место, я тут же услышал позади гортанные крики. И почти немедленно что-то очень сильно долбануло меня в спину, едва не сбив с ног. И еще раз. И еще…

«Похоже, хана», – пришла равнодушная мысль.

Да, у меня на спине висел плотно набитый рюкзак с хабаром, набранным на складе Жмотпетровича, но для пуль это преграда несерьезная. Тогда почему я всё еще бегу? И почему я не слышал выстрелов? Может, с глушеных стволов стреляли?

Впрочем, в боевой ситуации тупые вопросы лучше не задавать, а просто выполнять боевую задачу. В данном случае ту, что сам себе поставил. Поэтому я добежал до кучи ржавого хлама, завернул за нее – и, непроизвольно взвыв от боли, сбросил с себя рюкзак. От резкого движения меж лопатками прострелило болью. Но не такой, какая бывает от огнестрельного ранения. Скорее, от удара тупым предметом по хребтине.

И тут я услышал выстрелы. И увидел, как за мое укрытие вваливается огромное отдувающееся тело тинейджера, на спине которого висит труп кешайна… словно дикобраз утыканный стрелами.

Вот оно что! Шайны – дети азиатских степей – гораздо проворнее умели обращаться с луками, чем с огнестрельным оружием. Стрелы метать их, небось, начинали учить как только они от мамкиной груди отрывались, поэтому за луки они хватались рефлекторно. В отличие от автоматов.

Утробно ухнув, блондин сбросил с плеч мертвое тело и бросил на меня высокомерный взгляд, мол, гляди какой я молодец. Но я не отреагировал. Я смотрел на свой рюкзак, из которого торчало семь стрел. А еще из него что-то текло. То ли вода, то ли растительное масло, пластиковую бутыль которого я прихватил на складе, то ли содержимое пробитой консервы. Жаль конечно, но, в принципе, потери небольшие. Выброшу то, что протекло…

– Если там еда, то лучше брось, – пробасил здоровяк. – У шайнов все стрелы отравлены. И это. Сейчас они в погоню кинутся. Мстить за собратьев, которых ты отправил в Край Вечной войны.

Блин… К такому жизнь меня не готовила. Это я, понятное дело, насчет рюкзака. Можно было, конечно, покопаться в нем, консервам-то яд не страшен. Но я и без мудрых советов этого дитяти-переростка слышал, как приближаются к нам гортанные вопли разозленных шайнов.

– Может, возьмешь? – спросил я, понимая – на моей спине, зверски ломящей от тяжелых ударов стрел, этому рюкзаку сегодня точно не покататься, автомат на ней еле удерживаю.

На что тинейджер лишь презрительно усмех-нулся:

– Негоже дружиннику, сыну кремлевского сотника, на себе чужую поклажу таскать.

Ишь ты, едрит твою мать! Только представителя местной «золотой молодежи» на мою голову не хватало!

Но, так или иначе, в моей ситуации тяжелый рюкзак – нереальная обуза. Поэтому я просто развернулся к нему спиной и бросился бежать по знакомому маршруту.