Закон свободы. Повесть о Джерарде Уинстэнли

— Вы правы, — неожиданно сказал Уинстэнли. — Бедняки — соль земли и должны получить свободу. Тут я согласен. А вот о грехе — нет. Если нет греха, нет и ответственности.

Кларксон улыбнулся, показав желтые зубы.

— А зачем ответственность? Все в боге, все от бога. Вы только осознайте это, и вам сразу станет легко. Грех — часть божьего замысла. Мы — как реки. Пока живем, отдельны от океана, каждый вроде бы сам по себе. А помрем — вольемся в океан и растворимся в нем, только и всего. Но что-то холодно у вас тут сидеть, да и скучно. Мистрисс Стар меня уж заждалась небось…

Он встал, одернул куртку, твердо глянул на Уинстэнли.

— Вы, если хотите, приходите сегодня вечером, попозже. Мы у Бриджет остановились, там лишних глаз нету. Может, понравится. Вот мальчики, по-моему, довольны, а? — Он церемонно поклонился Элизабет и пошел к двери, но дверь сама, словно по волшебству, отворилась. На пороге стоял Джекоб. Ему пришлось нагнуть голову и втянуть могучие плечи, чтобы войти в хижину.

— Осторожнее, лоб пробьешь, не на чем клеймо ставить будет, — донесся снаружи бойкий говорок Кларксона. Джекоб обернулся и, ничего не ответив, прикрыл за собой дверь. Сел к столу.

— В общем так. Был я в Лондоне, Кенте и Бекингемшире. Расспросил народ. Только и разговору что об обязательстве.

— Какое обязательство? — спросил Джон.

— Проснулся. Хотя ты несовершеннолетний… Парламент выпустил обязательство, которое должны подписать все взрослые люди Англии, понял? Обязательство верности Республике. Сбегай-ка лучше за Полмером и Уиденом.

Джон встал, мотнул головой Роджеру — пойдем вместе? Уже взявшись за ручку двери, спросил:

— А мы? Мы подписывать будем? Диггеры?

— Об этом и речь, Джон, — сказал Уинстэнли. — Вы обегите сейчас хижины, соберите всех, и из деревни тоже, а мы пока поговорим.

Мальчиков будто ветром сдуло; взрослые обернулись к Джекобу.

— Так вот, — сказал он, — большинство все-таки за то, чтобы подписать.

Бледные губы Генри скривились.

— Клятву верности этой республике? Вы понимаете, что это значит? На новые цепи соглашаться?

— Не горячись, — остановил его Уинстэнли. — Послушаем Джекоба.

— Значит, доводы выдвигают такие. Во-первых, если мы поддержим настоящее правительство, без короля и палаты лордов, мы тем самым выступим за сменяемые парламенты. Это гарантия от продажности властей. Тех, кто долго сидит у власти, легче купить, так?

— Республику не успели установить, а уже продажность! — опять вскипел Генри. — Надеяться на эту республику глупо, сотрудничать с ней — преступление. Лучше уж договориться со Стюартом.

— Ишь как он сразу — с принцем договориться! Да возвратиться к монархии — это сунуть голову в старое ярмо! Ты выслушай сначала. А второй довод, Джекоб?

— А во-вторых, они говорят, что, раз королевская власть отменена, это дает беднякам право пользоваться землей.

— Ну правильно, я давно об этом твержу.

— Да где ж это ваше право? — голос у Генри сорвался от обиды. — Где вы видели общую землю? Вас мало гоняли с места на место? И в тюрьму не сажали за общую землю?

— Но при короле над нами была тирания. Произвол завоевателя. А сейчас мы все имеем право избирать представителей.

— Каких представителей? Ты когда-нибудь их избирал? Сорокашиллинговый ценз [3]как был при короле, так и остался.

Том Хейдон обратил к Джерарду темные голодные глаза:

— А не захватит ли парламент такую же тираническую власть, как прежде король или лорды?

— Мне кажется, нет, — добродушно ответил за него Джекоб. — Они представители народа, так? Значит, должны уступать свои места другим. Иначе это будет тирания, а не республика. Они сами нарушат свое обязательство, и мы вправе не соблюдать наше.

Вошли Полмер, Бикерстаф, Джилс Чайлд, Колтон, Уиден и Джон с Роджером. Молча встали вокруг стола.

— Друзья мои, — Джерард встал. — Мы с вами до сих пор о государственной власти не думали. Делали свое дело. Теперь перед нами вопрос: поддержать ли Английскую республику? Поддержать ли ее, подписав клятву верности нынешнему правительству, весьма далекому от совершенства, или отвергнуть всякий договор с ним?

— А как другие-то? — спросил Полмер. — Что люди-то говорят?

— Бедняки в общем согласны, против — лорды, священники, ростовщики, юристы. — Джерард посмотрел на Генри. — Они и вправду заинтересованы в возвращении монархии.

— Не хотят, значит, как братья, жить с другими, — задумчиво вставил Бикерстаф.

— И вот еще что, друзья, — Джерард оглядел серьезные, изможденные лица. — Парламент объявил, что его цель — установить свободу для народа. Я думаю, мы должны поддержать их на этом пути, если хотите — вести, толкать их дальше, помогать… Что они без нас? Нас большинство. Давайте же действовать, давайте строить. И тогда мы сможем потребовать от них свободы распоряжаться землей — что может быть важнее? Я напишу об этом. И для вас, и для всех бедняков Англии. А сейчас нас пригласили рантеры. Вам, мисс, я думаю, не стоит туда являться, мы вас проводим домой. И мальчики пусть останутся. А мужчины, кто хочет, идемте.