Закон тени

Отдельные здания были знакомы юноше. Он узнал отреставрированный Большой цирк, ротонду Пантеона, свободную от нагромождений домишек и окруженную портиком из ста колонн, форумы, возрожденные из руин и снова ставшие местом, откуда правили миром. Перед его глазами простирался Рим времен цезарей. Но контуры некоторых строений он не узнавал. На мостовую падали длинные тени обелисков, высокие здания, в основании представлявшие собой пирамиды, завершались башнями. Они, словно знаки присутствия богов, разделяли город на кварталы. Широкая улица с портиками по сторонам сбегала к реке с плавного изгиба холма, разделяя город надвое. Она заканчивалась мостом, украшенным статуями, а за мостом открывалась широкая площадь. Здесь возвышался огромный собор с гигантским куполом, который был виден со всех границ города.

Головокружение усилилось. Пико с трудом оторвал взгляд от отверстия и на миг полностью ослеп. Потом глаза постепенно привыкли к полутьме комнаты.

— Как это возможно… — пробормотал он, отдавая себе отчет, что все увиденное — лишь иллюзия.

Перед ним стоял все тот же ящик со светящимся отверстием. Но как мог в тесном ящике уместиться целый город?

Архитектор наблюдал за его реакцией, храня все тот же загадочный вид.

— Это магия… — прошептал Пико.

— Нет… Это еще одно достижение гения Леона Баттисты. Это умение не поднялось из глубин ада, а спустилось с сияющих высот познания. Того самого познания, что впервые открылось человеку в завете первоначального Бога. Его воспринял Гермес Триждывеличайший и сохранил в своих текстах, написанных на языке людей, еще не изведавших проклятия вавилонского смешения. Это знание Леон Баттиста хотел воплотить в камне, для чего и задумал свой сон.

— Рукопись? — спросил юноша, но архитектор покачал головой.

— Сон, воплощенный в камне и мраморе, в бронзе и золоте. Вы видели, как он собирался поднять Рим из теперешнего праха запустения. Взгляните еще раз на храм за рекой. Он призван увенчать возрождение.

Абенцио указал на ящик.

Пико снова припал к отверстию и в сияющей фантасмагории нашел глазами храм за мостом с ангелами.

— Новый Сан-Пьетро!.. Реконструкция старой базилики.

— Нет. Это книга. Книга, каждую страницу которой Леон Баттиста запечатлел в своем мозгу. Там, на изображении, лишь слабая тень былого великолепия. Он оставил нам осязаемую память об этом великолепии, и мы будем учиться и оттачивать мастерство ровно столько времени, сколько потребуется на строительство храма. Хотите его увидеть?

— Увидеть? Разве храм существует на самом деле?

Архитектор вытащил из-под одежды ключ и двинулся в сторону железной двери, остановившись на пороге. С минуту он стоял неподвижно, склонив голову, словно собираясь с силами или погрузившись в безмолвную молитву. Потом резко поднял голову.

— Переступив порог этой двери, вы соединитесь с нашим делом и приобщитесь к нашей тайне. Нас связывает клятва смерти. Вы готовы дать ее?

— Готов, — не колеблясь, ответил юноша.

Абенцио воспринял его слова с одобрительным кивком.

— Ваш голос звучит правдиво. Да будет так, — произнес он торжественно, вставляя ключ в скважину и поворачивая его.

Раздался глухой щелчок, и дверь со скрипом повернулась на петлях.

И все, что Пико видел до этого момента, все волновавшие его образы померкли перед колоссом из светлого дерева. Посередине зала, почти доставая до сводчатого потолка, высилась огромная, локтей в десять в вышину, архитектурная модель.

Он сделал несколько шагов к призывно распахнутой трехстворчатой двери.

От модели веяло таинственным величием, словно она вобрала в себя эхо той мысли, что ее создала. Пико скользил взглядом по тимпанам портика, по лесу колонн, украшавших фасад, по углублениям в стенах и оконным проемам. Потом глаза его поднялись к гигантскому барабану купола, который обнимал сверху все строение, заключая его в идеальный круг. Он поднес фонарь к ведущей внутрь лестнице. Там, в неверном свете колеблющегося пламени, он увидел на ступеньках маленькие, очень точно вырезанные фигуры мужчин и женщин, поднимавшихся в храм. Когда он сравнил размеры человеческих фигур и размеры здания, ему стало не по себе.

Если этот храм, представленный пока только моделью, когда-нибудь поднимется во всю свою мощь, ему не будет равных, он затмит собой все, что было выстроено от начала времен. Голова кружилась все сильнее, но угнетенное состояние, возникшее поначалу у входа в колонну, совсем исчезло. Его сменило чувство, какое мы испытываем на краю пропасти, когда осознаем свои пропорции в сравнении с необъятностью природы, и в страхе отступаем.

— Вот каким он будет. В сорок раз больше модели, — раздался рядом с ним голос Абенцио.

На тимпане, украшенном барельефами с изображениями античных богов, была вырезана надпись: «Богу первоначальному». Надпись вилась вокруг розетки в форме солнца, похожей на розетку с фасада собора Санта-Мария-Новелла во Флоренции. Абенцио ступил на лестницу, ведущую вверх, к фасаду, приглашая Пико следовать за ним. Юноша чуть наклонил голову под архитравом[77] и вошел.