Закон трудовых затрат (к анализу теоретических корней правого уклона)

Как примирить, однако, этот единый регулятор со специфической противоречивостью всей системы, обусловливаемой ее переходным характером? Как примирить единый регулятор с протекающей в советское экономике борьбой двух начал: плана и стихии? А ведь эта борьба отнюдь не является досужей выдумкой экономиста. Она дает себя чувствовать каждый день. Она является лишь экономической формулировкой ленинского «кто кого?» Забвение моментов борьбы между планом и стихией (существующих, разумеется, на ряду с многочисленными элементами связи и взаимообусловленности между ними) во многих случаях представляет собою лишь иное выражение для затушевывания класовой борьбы в стране.

Нам представляется, что удовлетворительный ответ на поставленные нами вопросы может быть получен лишь в том случае, если рассматривать проблему регулятора в связи с проблемой движения, если понимать регулятор лишь как один из подчиненных элементов общего закона движения данной хозяйственной структуры. В самом деле, ведь советская экономика отличается прежде всего и раньше всего тем, что она развивается в направлении к социализму. Лишь этот «закон движения» советского хозяйства дает нам основание называть его переходным. При всей внутренне-противоречивой структуре советской экономики закон движения к социализму является тем обобщающим, цементирующим и всеподчиняющим началом, которое как раз и обеспечивает единство этой противоречивой системы. Воспроизводственный процесс в советском хозяйстве воспроизводит и присущие переходному хозяйству специфические противоречия. Однако процесс воспроизводства в целом подчинен, он, можно в известном смысле оказать, «управляется» законом движения всей системы к социализму.

Под регулятором производства правильнее всего было бы понимать принцип, устанавливающий определенные пропорции в общественном производственном процессе. Само собою разумеется, что в регуляторе объединяется как форма (или специфический способ) установления или достижения этой пропорциональности, так и конкретное материальное содержание этой пропорциональности. Отрыв формы от содержания является в данном случае, как мы уже видели выше, совершенно недопустимым.

Выше мы видели также, что совершенно неправильно было бы принцип достижения пропорциональности в любой общественно-производственной формации отрывать от закона движения этой формации. Это положение сохраняет силу применительно к советскому хозяйству в полной мере. В переходной экономике как способ достижения определенных материально-хозяйственных пропорций, так и материальное содержание этих пропорций обусловливаются специфическими особенностями нашей общественной формы, ее основным направлением движения и развития к социализму. В том и заключается ведущая роль плана в нашем хозяйстве, что план выступает в качестве знамени, лозунга социалистического пути развития, социалистической индустриализации страны и реконструкции сельского хозяйства. Поэтому мы полагаем, что, рассматривая процесс хозяйственного развития в его динамике, рассматривая, далее, регулятор производства как подчиненный элемент «закона движения» данной общественной формы, можно с полным правом сказать, что единым регулятором переходного хозяйства является плановое начало, которое в беспрестанной борьбе утверждает свою роль ведущего начала в нашей хозяйственной системе. При такой постановке вопроса конкретные случаи срыва плановых предположений насчет той или иной пропорциональности между отдельными элементами воспроизводственного процесса не могут служить сколько-нибудь серьезным аргументом против точки зрения единого регулятора. А в таком случае целиком и полностью падает главное сооружение теории Е. А. Преображенского — его концепция двух регуляторов, которая создает совершенно карикатурное представление о советском хозяйстве.

Мы видим, таким образом, чрезвычайную теоретическую слабость троцкистской теории насчет «первоначального социалистического накопления», концепции двух регуляторов и пр.

Не может быть никакого сомнения, что каждый из этих теоретических грехов в отдельности означает окончательный приговор над концепцией Преображенского. Тем более бесповоротный приговор получается в результате всей совокупности этих ошибок.

Наконец, следует заметить, что, возражая против концепции «закона трудовых затрат», Преображенский все же глубоких методологических корней ошибочности этой концепции не вскрыл. Он отметил лишь некоторые внутренние противоречия этой концепции. Да это и не мудрено: эти противоречия видны, что называется, невооруженным глазом. Но он нисколько не затронул методологической подосновы этих противоречий, а без этого критика «закона трудовых затрат» оказывается абсолютно недостаточной. Между тем, обнаружить эти методологические изъяны Преображенский не мог по той простой причине, что эти изъяны лежат в принципиальном направлении той же известной механистичности мышления, которая характерна и для Преображенского.