Закон улитки

– Ага, – добавил он, заглотнув очередную ложку супа. Взгляд его упал на бутылку «Хэннесси», и Сергей Павлович живо сориентировался, взял бутылку, налил еще по стопочке.

В движениях рук шефа Виктор заметил некоторую суету. Опять вспомнились извинения Сергея Павловича по поводу третьего гостя. Значит, Сергей Павлович в чем-то зависит от Игоря Львовича. В чем-то его слабее… Виктор причмокнул губами вслед своим выводам и тут же поймал на себе вопросительный взгляд Игоря Львовича. Это был взгляд хозяина положения, удивленного ненароком замеченным недостатком уважения.

Под силой его взгляда выражение лица Виктора выровнялось, стало приветливее. И этот физиономический сигнал тотчас был считан Игорем Львовичем, и он перевел свой уже умиротворенный взгляд на Сергея Павловича.

Разговор под воздействием хорошего коньяка потек медленнее и музыкальнее. Виктор был слушателем. Его словно специально посадили рядом, чтобы он со стороны слушал и наблюдал за двумя людьми, которым было под силу, казалось, почти все в этой жизни. Словно была дана команда: «Сиди и слушай, и учись!» И Виктор сидел, молча попивал коньяк, ел изящно тонкую свиную отбивную, политую сладким яблочным соусом, и слушал. И впитывал информацию из тех сфер, в которые не стремился. «Через два года – президентские выборы, – говорил Игорь Львович таким голосом, будто это он назначил дату выборов. – Пора объединяться в один мощный блок. Пора быть сговорчивее…» И дальше о том, что было бы неплохо, если бы Сергей Павлович вошел в число учредителей новой газеты, тем более что его помощник – в этот момент Игорь Львович подарил улыбку Виктору – уже в этой газете печатается, и никто его даже не редактирует. А коньяк словно удлинял паузы между и так довольно неспешно произнесенными словами. И когда прозвучала фраза: «Можно было бы твоего помощника сделать главным редактором, парень он толковый», и снова Виктору была подарена Игорем Львовичем улыбка, Виктор вдруг понял, что весь этот спектакль, весь этот званый ужин все-таки устраивался ради него, ради того, чтобы он незаметно для самого себя, попивая коньяк «Хэннесси» и закусывая изысканной едой, почувствовал себя важным игроком какой-то новой игры, в правила которой его и не собираются посвящать, чтобы он просто дал согласие кивком головы, полностью доверившись этим двум значительным личностям, обладающим гораздо большим количеством возможностей и прав, включая пресловутое «право подписи».

А потом, тоже неожиданно, Виктора вытащили на разговор, как на тонкий лед. Попросили рассказать, как он видит будущее спортивного клуба «Афган». Какие перспективы, на какую патриотическую высоту можно с таким клубом подняться, как его можно сделать популярным. И Виктор пошел по предложенному льду, уже вроде бы и кивнув на вскользь сделанное предложение стать главным редактором «Курьера Украины». И рассказывал о будущих соревнованиях в Сплите и о том, что стоит только начать, как уже в Сплите появятся нужные спортивные контакты, которые тут же выведут команду по армрестлингу на международную орбиту, а там, мол, наши спортсмены-инвалиды не подведут. Азарта им не занимать.

Закончил Виктор, естественно, упоминанием об одобренном Сергеем Павловичем символе команды – пингвине, который будет как живой талисман всегда и повсюду сопровождать свежесозданную команду.

– Хороший пиаровский ход! – кивнул Игорь Львович.

Около полуночи за Игорем Львовичем приехал шестисотый «мерс». Бывший шеф предложил Виктору подвезти его домой, но тот отказался. Сказал, что хочет еще минут десять поговорить с Сергеем Павловичем. Правда, когда Игорь Львович уехал, никакого больше разговора не возникло. Пришлось вызывать такси и платить тридцать гривен за то, чтобы доехать домой в компании с мрачным молчаливым таксистом, который мчал на желтый, проскакивал на красный и время от времени материл иномарки, которые умудрялись обгонять его по мокрой, слякотной дороге, из-за чего машина слепла, покрытая грязной кашей из растаявшего снега и уличной грязи.

97

Дома Виктор погрузился в ночную тишину, но спокойствия эта тишина ему не принесла. Он закрылся на кухне. Хотел было еще чего-нибудь выпить, но нараставшее в нем раздражение враз отмело прочь это желание. Хотелось сделать что-нибудь резкое. Что-нибудь разбить, ударить по столу кулаком. Но при чем здесь те, кто уже спит? Зачем их будить? Виктор задумался. Очень быстро он нашел на задворках своего пьяного сознания причину нынешней раздраженности. Этот ужин, недавно закончившийся, был словно инициацией Виктора, а если выбирать слова поточнее, то реинициацией. Его снова «женили» без его согласия. Его ожидала должность главного редактора очередного предвыборного боевого листка. И хотя главных редакторов убивают реже, чем рядовых солдат-журналистов, но чем листок боевее, тем короче жизнь и у главного. Да и сам Игорь Львович был неплохим примером этому. И семья, спрятанная за границей, и его прошлогодний побег туда же, и липовая гибель в автокатастрофе.