Закон вечности

- Не двигайтесь, милая. Вам нельзя шевелиться! - Профессор уложил Марго, легонько потрепал ее по щеке. - Где же вы были до сих пор?

- Ничего, доктор, смерть для меня - праздник. Не утруждайте себя...

Профессор подсел к столу, оперся головой на руки и умолк.

Кока незаметно положил деньги в наружный карман пиджака профессора. Не глядя на Коку, профессор достал деньги и положил на стол. Потом вынул из внутреннего кармана кипу червонцев и положил рядом с теми деньгами. Потом он встал и вышел из комнаты. Ребята пошли за ним.

- Есть надежда, профессор? - спросил Бердзена.

Профессор покачал головой.

- Никакой? - переспросил Тенгиз.

- Один процент...

- Что с ней, профессор?

- Перитонит... Прободение аппендикса... И так она ходит третий день... Подумать только!..

Спустя пятнадцать минут пришла машина "Скорой помощи". Марго уложили на носилки и понесли к машине. Покидая свою каморку, она обернулась к ребятам:

- Прощайте, верийские парни! Прощайте, мои дорогие мальчики! - Она вдруг приподнялась на носилках и произнесла с мольбой: - Не ходите в серные бани!.. Прошу вас, не ходите туда никогда! Это мое вам завещание!..

Вынос тела состоялся во вторник, из прозектуры той Же больницы, куда Марго была доставлена в день наводнения в 1936 году.

Вся Верэ, улицы Петриашвили и Меликишвили были забиты народом, причем любопытных было больше, чем знакомых.

Утопающий в цветах гроб на деревянных носилках По Верийскому подъему несли восемь парней, рядом шли восемь сменщиков. Перед гробом ехала убранная цветами автомашина. Цветов было так много, что казалось огромный живой букет сам шагает к кладбищу.

На улице Меликишвили приостановилось движение. Замерли автобусы, автомашины, трамваи. На углу улицы Петриашвили ребята на пять минут прервали шествие. Раздался сигнал одной, затем другой, третьей машины, и вдруг весь квартал заполнился непрерывным гулом клаксонов.

- Что за второе пришествие! - недовольно крикнул водитель случайно оказавшейся в процессии автомашины, высунув голову из кабины. - Не собираются пропускать нас, что ли?!

- Дай сигнал! - сказал ему какой-то парень из жителей квартала.

- Почему? - удивился водитель.

- Так надо!

- Как это - надо?! - заупрямился водитель.

- А вот так! - И парень нажал на сигнал.

- Убери руку! Аккумулятор сядет!

- Ничего, мы подтолкнем! - ответил парень, не снимая руки с сигнала.

- Да какого же шишку хоронят, чтобы мне сигналить?! - Рассерженный водитель вновь высунулся из кабины.

- Верийскую Марго хороним.

- Кого?!

- Слушай, делай, что говорят, пока рука у тебя целая! - Парень втолкнул в кабину голову водителя. - Понятно?

Водитель понял, что парень не шутит, изо всех сил нажал на сигнал. Парень подошел к другой машине. Спустя минуту раздался сигнал и этой машины. Дождавшись ухода парня, водитель громко фыркнул:

- Жанну д'Арк, что ли, хоронят?!

- Нет, хоронят сумасшедшую Марго! - ответил проходивший мимо участник процессии.

- Сумасшедшую?! Вот так хоронят сумасшедшую?!

- Вот так и хороним! - ответил водителю стоявший рядом его верийский коллега.

- Браво, ребята! В таком квартале не жалко и умереть! - воскликнул восторженный водитель.

Вечером духан Танц-Геурка заполнили верийские парни. Столы были накрыты скромно - хлеб, сыр, вино, редиска. Тамаду не избирали. Когда все уселись и в подвале наступила мертвая тишина, встал Цицка, наполнил стакан вином, пролил несколько капель на кусок хлеба и произнес:

- За горе нашего квартала, за слезы и радость нашего квартала, за потерянную красоту нашего квартала!

Все встали и молча осушили стаканы.

В тот день в подвале Танц-Геурка больше не было сказано ни одного слова, не было выпито ни одного стакана вина.

- Слабо, слабо, Рамишвили... - Профессор нехотя перелистал матрикул Бачаны. - В чем дело?

Бачана молчал.

- Что с тобой, Рамишвили? - спросил профессор, не дождавшись ответа.

- Болел я, уважаемый профессор, не успел подготовиться...

- Не болел, а возился с этой сумасшедшей!.. Думаешь, я не видел, как ты вчера шел, словно кровный родственник, за ее гробом?

- Она не была сумасшедшей, уважаемый профессор, - возразил Бачана.

- А кто же она? Царь Ираклий?! Подумать только, весь квартал словно обезумел! Два часа движения не было!

- Она была больная, уважаемый профессор, душевнобольная! Почувствовав соленый привкус во рту, Бачана встал.

- Ты куда? - удивился профессор.

- Приду в другой раз, - тихо ответил Бачана.

- Доводилась она тебе кем-нибудь, что ли?

Бачана долго молчал, потом взглянул на профессора и сказал:

- Она была моей сестрой...

Профессор пристально посмотрел Бачане в глаза. Тот не выдержал взгляда, опустил голову. Наступило молчание. Потом профессор закрыл матрикул, протянул его Бачане и сказал:

- Иди, Рамишвили! - а сам встал и подошел к окну.

Бачана положил матрикул в карман и вышел.

- Ну как? Что получил? - окружили его студенты.

Бачана не отвечал. Он миновал коридор, спустился по лестнице, вышел в университетский сад и уселся на пустовавшую скамейку. Долго сидел Бачана один, не замечая никого и ничего. Потом достал из кармана свой матрикул и так, от нечего делать, раскрыл его.