Закон вне закона

- Это чудовищно по своей сути. На каком основании вы привлекаете к суду облеченных доверием людей?

- Именно на этом основании. Что такое власть? Аппарат, которому поручено все жизнеобеспечение населения. Все заботы о нем. Управление экономикой, снабжение, транспорт, безопасность - что перечислять? И вот эта самая власть использовала это самое доверие и связанные с ним возможности для личного обогащения за счет интересов населения. Вот за это преступление они и ответят.

Он улыбнулся, не дурак ведь. Хоть и подлец.

- По вашей методе, полковник, придется пересажать полстраны.

- Ну это вы преувеличиваете, я имею в виду количество. А сам принцип конечно. Надо - пересажаем.

- Знаете, ваша борьба носит отчетливые политические признаки.

- Конечно. Ведь в той или иной степени политика и экономика являются главными факторами, определяющими уровень и структуру преступности в государстве. А если вы имеете в виду политическое воспитание моих людей, то это тоже входит необходимым звеном в мою программу - ведь при безразличии к положению в стране никто не сможет грамотно и самоотверженно исполнять свой служебный долг. Особенно это касается милиции. Тем более что, по убеждению умных людей, именно милиция является проводником идей власти.

- Но, простите, у нас есть Конституция, президент, законы. А вы, игнорируя все эти государственные правовые институты, устанавливаете свои законы.

- Да как же не устанавливать свои, коли существующие так плохи? Да и те не исполняются.

- Скажите, полковник, вот о чем. В своих законах вы ставите во главу угла жестокость. Но ведь вся история человечества говорит о том, что жестокость возмездия не останавливает злоумышленника. Даже больше - она порождает жестокость ответную.

- Каждому история говорит то, что он хочет от нее услышать. Мне вот она говорит совсем о другом. Разгул преступности останавливали именно неотвратимость возмездия, его быст рота и адекватная жестокость.

- Мы строим правовое государство...

- Вы уже построили. Криминальное. Такого беспредела не знала еще история. И я не желаю этого больше терпеть.

- Но ведь преступники тоже люди.

- Я так не считаю. Люди - в моем представлении - не крадут, не насилуют, не обижают оскорблениями слабых, не убивают. А те, кто это делают, не имеют права на существование. Среди нормальных людей, по крайней мере.

- Это страшно - то, что вы говорите. Гуманизм...

- Сначала мы уберем всю эту шваль и мерзость, а потом будем гуманистами и пацифистами. Мои специалисты провели анонимный опрос заключенных. Девяносто девять процентов рецидивистов назвали мягкость наказания за содеянное и безнаказанность основной причиной преступности.

- Ой, да знаем мы с вами эти опросы...

- Ну уж нет. Вы этими опросами холуйствуете, фабрикуете ответы в угоду хозяевам, а нам нужны голые и верные факты для дела. Все, ваше время истекло.

- Еще один вопрос. По применению смертной казни. Вы, кажется, значительно его расширили?

- Да, практически за все виды умышленного убийства - высшая мера наказания. Тем более - за совершение убийства из корыстных и хулиганских побуждений.

- А судебная ошибка? Ошибка следователей? Вы это исключаете?

- Исключаю.

- Это почему же такая уверенность?

- Потому что. За каждую профессиональную ошибку при исполнении служебных обязанностей - расплата по принципу: что другому сделал, то сам и получи.

- Но какие-то исключения все-таки есть?

- Есть: праведная месть.

- Это как же понимать?

- А что, вам никогда в жизни не хотелось уложить негодяя, который этого заслуживает?

- Никогда. И никогда не захочется.

- Вы счастливо живете. - Я встал. - Все, прощайте, жду ваши материалы. И помните мои угрозы. Я всегда делаю то, что обещаю.

Он собрал свое имущество, уложил в сумку, направился к дверям. А я сказал ему в спину:

- Бойтесь разбойников на большой дороге.

Он обернулся и вопросительно взглянул на меня.

- За мостом зона моего влияния оканчивается. Там другие законы волчьи.

- Я не боюсь, - он откинул полу куртки, - у меня хороший газовик. Немецкий, девятимиллиметровый.

- А патроны? Нервно-паралитические?

- Зачем? Обычные - "Си-Эс".

- Ну, ну, - я усмехнулся. - Грозное оружие. А ведь с вами девушка.

- Коллега. Я сумею ее защитить.

- Вы счастливо живете, - пришлось повториться.

Я позвал Ляльку и попросил ее оформить все необходимое для выезда журналистов.

И спросил ее:

- Ты ничего не забыла?

- Вот еще!

- Прохор Ильич пожаловали, - ядовито доложила Лялька.

Хорошо еще не добавила: с супругой.

Для активно влюбленного выглядел Прошка неплохо, бородка стала побольше, а лысина, кажется, поменьше. И румянец на щеках играл - там, где бороды не было. И глазки блестели по-молодому.

- Вот, - он вытащил из папки бумаги, - я тут поработал. Тебе полезно будет ознакомиться.

- Когда же ты успел? - восхитился я. - Или уже развелся?

- Ты невыносим. - Он полистал свой довольно-таки объемистый труд. Посмотри внимательно на досуге.

- А что это?