Закон вне закона

- Ах ты сволочь! - взвизгнула и заплакала одна из работниц. - Ты свою толстую жопу за пятьсот метров на Завод возишь, блядей содержишь, а мне детей кормить нечем! - И врезала Директору по морде пустой хозяйственной сумкой.

Тут началось...

Пилипюк подошел ко мне. Поглядывая на побоище. За советом подошел.

Но я его неправильно понял:

- Может, хватит?

- Еще трошки, полковник. - Пилипюк начал на месте приплясывать. - Да хиба ж так их надо бить? Жируют, мрази, на людской беде...

- И не вздумай. Не твое дело, - осадил его я. - Разнимай. А то поздно будет.

- Черствое у тебя сердце, полковник. Як каменюка холодное.

Вот тут ты не прав. Я - разный по сердцу. Могу, например, простить человека, укравшего кусок хлеба от голода. Но никогда не прощу людям, которые заставили его это сделать.

Пилипюк выдернул из толпы разгневанных женщин (мужики мараться не стали) помятое и побитое трио, усадил на ступени. И, по-моему, все-таки добавил. Кажется, Директору. Потому что тот со ступеньки опять упал.

- Граждане, - сказал я. - Сейчас вы получите деньги. За два месяца. В ближайшие дни мы продадим автомашины - это еще месяца на три. С сегодняшнего дня выбирайте себе дирекцию - только не ошибитесь на этот раз - и оформляйтесь на работу. Условия вам известны. Завтра приступайте к демонтажу оборудования и выделите людей для подготовки цехов в Зоне. Транспорт и людей для перевозки станков мы обеспечим. Но имейте в виду - я объявил войну, поэтому - работать как в военное время. Через две недели чтобы пошла продукция. Со знаком качества. Номенклатура ее разработана и согласована с потребителем. Так что крепите, друзья, союз серпа и молота.

Кстати, - спохватился я. - Сухой закон я не вводил. Выпивку разрешаю. Пьянку - нет. Появление в общественных местах в виде, оскорбляющем человеческое достоинство, будет сурово караться. По понедельникам - перед работой - алкогольный контроль. По результатам его - включается система штрафов. Это для начала.

Оставив на Заводе свою охрану, мы вернулись в Горотдел, и я сказал Волгину:

- На квартиры и дачи Директора, Главбуха и профлидера- с обыском. Имущество описать, деньги конфисковать.

- У Директора дача в Заречье.

- Вот и хорошо. Пусть помнят, кто здесь теперь хозяин.

Узкая, неприметная дорога среди деревьев. Рубленый дом - сказочный терем, за тыном из заостренных бревен. На двух углах - сторожевые и боевые башни с шатрами из побелевшего теса. За теремом - небольшое, но непроходимое болото. Ворота кованы железом. За ними еще одни - подъемная решетка из могучего бруса. Крепость. А по назначению - охотничий домик Губернатора.

В крепости, не считая гарнизона, трое: сам Губернатор, бывший начальник Горотдела Иван Семеныч Козлов и бывший вор, а ныне крупный авторитет Ваня Заика. И таинственный посланец.

- Ну что там? - спрашивал Ваня посланца.

Надо заметить, что кликуху свою Ваня получил метко. В обыденной речи он говорил гладко. Заикался только на допросах.

- Беспредел, - посланец хлебал чай с коньяком. - Даже Городничего взял. Грозится в расход пустить.

"Псих? - подумал Ваня. - Или за ним что-то стоит?"

А вот что за Серым стоит, Ване никогда не понять.

- Как братва, держится?

- Отсрочку взяли. Говорят - дело очень серьезное, надо взвесить, прикинуть. Свои, мол, условия двинуть.

- Молодцы. А Сергеев? Принял отсрочку?

- Принял...

- Что замолчал? Говори.

- Не знаю, Ваня, что сказать. Не прост Сергеев... Что-то такое мутится в Заречье...

- Да ты толком сказать попробуй, не можешь?

- Слушок, Ваня, ходит, что кое-кто из братанов наших вяжется с ним.

- С Сергеевым? - Ваня привстал, словно к прыжку готовый.

- Не хочу ребят обижать. Замажешь других - сам потом не отмоешься. Слушок, запашок идет... Вроде Арнольд к нему ездил...

- У него что, пропуск в Слободу, - буркнул со злобой Семеныч, Сергеевым подписанный?

Да, эта отсрочка другой цвет получает. Черной измены. На раскол Сергеев пошел, стравить ребят хочет...

- Как его достать?

- Не подступишься.

- Так не бывает, - буркнул Семеныч.

Губернатор ничего не сказал, он пил. Похоже, он вообще не понимал, что происходит. Да на него никто и не обращал внимания, толку все равно никакого. Не мешает - и ладно.

- Думай, Семеныч, ты умеешь, - попросил Ваня.

- Снаружи он прикрыт. Надо изнутри искать. Человека с проблемой. Которую Сергеев решить не может. А мы можем.

У Вани заблестели глаза:

- Семеныч, ты ведь такого человека вспомнил, да?

Семеныч ухнул, как филин в ночи.

- Вспомнил... Я его никогда не забуду. Девятый год квартиру просит. Двое детей. Жить негде, угол снимает. Теща - стерва. Что можешь предложить?

- Домик в Заречье. Небольшой, но ему хватит. Кое-что из обстановки кину. Ну, холодильник там, видачок попроще.

- Лады, - хлопнул Семеныч по столу тяжелой ладонью. - У тебя какой-нибудь отморозок в гвардии есть? Чтоб не жалко было.

- Мне никого не жалко, - равнодушно признался Ваня. Но все-таки уточнил: - Для такого дела.