Закон вне закона

Ночью Лялька, как ею заведено, явилась в мой будуар посплетничать. С Баксом на плече - такая из себя дама с горностаем, и опять полуголая и босиком. Чтобы пожалел и под одеяло пустил. Нравится ей, стало быть, такая форма общения.

- Как Юлька?

- Приживается. Ей здесь в новинку все. Удрать не пыталась, хотя я провоцировала. Можно я ее позову? А то ей обидно будет.

- Зови, - вздохнул я, хотя мне хотелось спать, а не трепаться с ночными красавицами. - Зови. Только пусть в верхней одежде приходит, а не в пеньюаре.

Что-то девки затевают. Явно. На пару. Изнасилуют еще старого полковника. Ну, им же хуже.

- Как съездили, господин полковник? - Юлька с порога: черные глаза сияют, черные волосы по плечам струятся, в длинном распашном халате образца середины нашего века. Не иначе Алевтина отжалела. - Что нам привезли из дальних стран? Какие гостинцы?

- Капустку, картошечку, огурчики свежемаринованные. Годится?

Алые губки поджала, вздохнула разочарованно.

- Могли бы что-нибудь покруче своим любимым девочкам. Вы такой солидный мужчина...

- И немножечко красивый, - подхватила Лялька, устраивая кота на моей подушке.

- И моложавенький, да, Ляль?

- Видный вообще. Стреляет хорошо.

Теперь они уже втроем мурлыкали: кот и две кошечки. Сейчас что-то выпрашивать начнут.

- Глаза мне его нравятся: серые, в голубинку по краям.

По каким еще краям? И что за голубинка такая?

- И в городе его уважают. Памятник ему поставят. На Площади павших борцов. Деньги уже собрали. Ваятеля ищут.

- Чтоб достойный нашего полковника был, да?

Освоилась Юлька, обнаглела. Хотя скромностью особой она и раньше не хвалилась. В силу специфики своей профессии.

- Алексей Дмитриевич, вы такой умный, добрый, самостоятельный...

Я решил не перебивать. Послушать. Приятно ведь. Хоть и врут.

- Справедливый. У вас сердце щедрое.

Сватать они меня, что ли, собрались?

- А мне и походка его нравится.

- Походка ни при чем, - спохватилась Лялька.

Ну да, хромоту все ж отметили. Для баланса. Но ведь о ноге не случайно вспомнили. Ассоциативно.

Я уже начал было догадываться, а тут Лялька, посчитав, видимо, что артподготовка проведена успешно - противник морально подавлен, - бросила в атаку основные резервы.

- Алексей Дмитриевич, - плаксиво так, - вы Филипка помните? Который ногой машину остановил?

- А что с ним?

- Он домой просится.

- Куда домой? На родину?

- Сюда, в Замок. Надоело ему в больнице, скучно.

- А ты откуда знаешь?

- А мы его навещали.

- Кто - мы?

- Ну мы с Юлькой.

Так. Я взял Юльку за ворот халата, поставил на ноги.

- А кто позволил? Ты под арестом.

- Во-первых, я не арестованная, а задержанная, - показала юридическую эрудицию, - а, во-вторых, срок задержания без предъявления обвинения уже истек.

Ясно - Лялька консультировала. Разложение рядов пошло, стало быть. Личные симпатии начинают брать верх над общественными обязанностями.

Поэтому я Ляльку тоже согнал с постели и сунул ей на дорогу кота.

- Идите спать. Завтра с вами разберусь.

- Ну правда, Алексей Дмитриевич, - заскулили в дверях.- Он уже не лежачий. На костылях ходит. Мы за ним будем ухаживать. И уколы делать. И клизмы. Он в домашней обстановке быстрее в строй встанет.

- Брысь! - рявкнул я и схватил с тумбочки пистолет.

Бакс сорвался с Ляльки и, задрав хвост, откровенно дунул в коридор. Кошечки, зашипев, отправились следом. Не теряя, однако, достоинства.

По гулкому в ночи Замку еще долго блуждало и затихало:

- Отзывчивый... Добрый... Умный...

И последнее: "Хромой черт!"

Как раз на этом месте я и уснул. И снились мне пулеметные очереди на лесной дороге, разрывы гранат и картофелины, прыгающие из кузова на асфальт.

И ускользала, не додумываясь, какая-то простая мысль о какой-то нелепости. Вроде того, что за картошкой надо ездить с автоматами...

За общим завтраком во все голоса обсуждались детали рейда, эпизоды боев, прожженные штаны.

А потом вдруг разговор свернул на опасный, точнее, подозрительный путь. Все ребята и девчата стали нахваливать Серого - какой он мудрый командир, какой он слуга царю, отец солдатам, какой он душевный с братьями и сестрами по оружию и какой он жестокий и беспощадный к врагам.

Что-то такое я уже однажды переживал. И не далее как вчера ночью.

Недооценил я Ляльку с Юлькой.

Сейчас Пилипюк скажет слово за Филипка.

Не сказал, постеснялся (за штаны). Сказал вместо него Рыжик:

- Товарищ полковник, мы вот что подумали...

- Думайте на здоровье, - прервал я, вставая из-за стола, - это трудно, понимаю, но надо же привыкать.

Почему я упрямился? Не знаю. Наверное, не хотелось, чтобы ребята расслаблялись. В общем-то наше победное шествие по пути борьбы с криминалом в любой момент могло прерваться оглушительным поражением. Уже навсегда.