Закон военного счастья

— Будешь, — чуть хрипло, даже как-то по-птичьи, прокаркала в динамик Ева. Ее машина летела метрах в двухстах левее транспорта, но слышимость была, словно она стояла рядом. — Потому что Ким прав.

— Почему он прав, а я…

Но договорить Росту опять не дали.

— Очень просто, — прервал его Ким. — Если бы вместо тебя оказался кто-то еще, то возникло бы два варианта. Или нам зеркал не дали бы. Или пришлось бы воевать.

— Не исключены оба варианта одновременно, — снова отозвалась Ева.

— Скорее всего, — поддакнул крейсерам и Казаринов со своего тихоходного транспорта, где он сейчас работал на пару с Пестелем.

Росту ничего не осталось делать, как махнуть рукой. Подумав, он решил сменить тему, но вышло это как-то не слишком ловко.

— Ладно, с бегимлеси мы договорились. А вот как будем договариваться с дварами — ума не приложу. Их простой пальбой с крейсеров не испугаешь.

— Леса боятся огня, — хладнокровно, даже как-то отчужденно отозвалась Ева. Рост вздохнул.

— Ох, не нравится мне это, — признался он. — Все время кажется, что можно было бы мягче, по-человечески, через торговлю, что ли… А не насилием. Или угрозой насилия.

— Не знаю, — философски отозвался Ким. — По-моему, насилием — и есть по-человечески.

— Да, — согласился Рост. — К сожалению. Еще бы знать, куда это нас приведет?

— К империи, — уверенно отозвалась Ева. Она по-прежнему все слышала. Кажется, ей было интересно и она все понимала.

— Империя есть войны, — проговорил Ростик. — А кто сказал, что мы это выдержим? — Он подумал и устало, очень устало добавил:

— Я в этом совсем не уверен. Будь моя воля, я бы уже давно попробовал экономить жизни. В конце концов, это главный наш ресурс. И заменить его нечем.

С ним никто спорить не стал. Все-таки он говорил с воинами, а не с чиновниками из теплых кабинетов, которые никогда не видели сожженных тел, распухших на солнце трупов, которые никогда не получали ранений… Сейчас это было главное различие в людях — одни знали войну, а другие только думали, что ее знают.

30

К дварам, то есть четырехметровым ящерам, которые обитали в западных лесах без конца и краю, они прилетели почти в том же составе. Это «почти» заключалось в том, что за два дня, минувшие с налета на пернатых, не успели восстановиться какие-то помогающие на крейсерах пилоты. И их пришлось заменить. Рост не очень присматривался к этим ребятам, у него другие заботы были. Он думал, как договориться с дварами. Но сколько ни думал, так ничего не сообразил. И отправился с единственной мыслью Евы, что леса боятся огня, втайне простившись с жизнью.

Но, против его ожиданий, двары оказались вполне прагматичными ребятами и даже податливыми. Они посопротивлялись для начала, когда транспорт попробовал зайти на посадку в центре поляны, разведанной два года назад Кимом и Ростиком в одном из случайных полетов, но не на убой, а скорее всего для виду, стараясь отмахнуться от людей, как от воздушных китов. Ну, тогда и Ким пострелял из пушек, хотя тоже не на поражение. Это дваров проняло.

Высадившись на поляне, подождав, пока транспорт с Казариновым за рычагами повиснет сзади, в относительной безопасности от внезапного нападения, Рост вышел на самую середину довольно здорового поля и стал ждать Бездействовать пришлось недолго, уже минут через пятнадцать от опушки отделилась команда боевых ящеров в своих громоздких, пугающих доспехах, с вполне безоружной мамашей племени впереди.

Разумеется, Ростик принялся рисовать и, разумеется, начал с уравновешивающего коромысла. Только вместо гнездовья, обозначенного для пернатиков, он нарисовал все леса разом, как мог. Осознав угрозу, двары взрыкивали, топали ножищами так, что даже лесная, мягкая, словно удобренная, земля содрогалась, и пару раз пальнули в воздух. Но когда Рост выставил свои условия, а получилось это не то чтобы легко, но и совсем не так трудно, как можно было предполагать, глядя на эти живые башни, все заметно утихомирились.

Должно быть, требования Ростика были невелики по местным масштабам. Вообще-то Председатель требовал, чтобы Рост договорился получать около тридцати тонн чистого латекса в год. Если считать, что на каждой палке было навернуто от четырех до семи килограммов сероватой основы всей энергетики пурпурных, а в среднем — пять кило, то Рост требовал примерно один транспорт в месяц, из расчета двух с половиной тонн чистого продукта.