Закон военного счастья

Поутру ситуация разъяснилась и в целом и в частностях, как любил иногда говорить отец. В целом стало ясно, что число пернатых вокруг лагеря теперь поменьше раз в десять по сравнению с началом битвы, но все равно их было слишком много для того, чтобы пытаться через них прорваться. А в частности стало понятно, что они чего-то ждут. И ожидание их было оправдано… до поры до времени.

А именно пока в лагерь невесть откуда на новой машине, которая еще даже плохо его слушалась, не прилетел Ким. С ним вместе прилетело еще пять гравилетов, они притащили боеприпасы, питание для людей, три новых пулемета с пулеметчиками, десяток больших резиновых емкостей для воды и кучу пустых дерюжных мешков. Мешкам Ростик обрадовался особенно, теперь с их помощью можно было малыми силами и довольно быстро укрепить все, буквально все направления обороны.

Еще в одном гравилете появился доктор Чертанов, который приволок с собой кое-какие медикаменты, перевязочный материал, мешок хлорной извести, которой собирался обсыпать всех и вся, и пакет марганцовки, которую он принялся добавлять в питьевую воду. Впрочем, с этим проблем теперь не было, стоило только пару машин снарядить за водой, как в лагере через полчаса уже можно было принимать душ всем составом — доставка по воздуху воды из речки, расположенной в километре от крайних окопов, особых проблем не составляла. Еще более важными были новости, которые сообщил Ким.

— В городе все в восторге, что ты их тут прижал.

Ростик с откровенным подозрением посмотрел на друга. Потом пояснил:

— По принципу — медведя поймал, и он меня не пускает.

— Нет, они же на нашу территорию не прорвались, — настаивал Ким. — Значит, справился. Достальский, когда узнал, что ты без потерь отвел ребят с начальной позиции под холм, прямо чуть не на операционном столе начал тебе аплодировать.

— Вот именно, — ворчливо заметил Чертанов, который находился тут же, в бывшей палатке капитана, где Ростик устроил и свою приемную. — Была бы настоящая анестезия, не хлопал бы.

— Доктор, вы не понимаете, — высказался Ким, — на самом деле это маневр, достойный Суворова, Кутузова… Котовского!

— Странный набор авторитетов, — удивился Ростик. — Ты в самом деле считаешь, что я поднялся до Котовского? Ладно. Я рад, что с Достальским все хорошо, он нам скоро понадобится. Кстати, не знаешь, есть среди раненых Антон?

Ростик очень боялся, что лейтенант погиб или, еще хуже, его, раненного, бросили в окопах, когда отходили к холму.

— Как не знать — знаю. Плох, но, говорят, со временем станет в строй. Припекло его через доспехи, а так — до свадьбы заживет.

— Отлично, — обрадовался Рост, потом понял, что это выражение не очень соответствует. — Как через доспехи припекает — знаю. У самого… Давай дальше, кто у тебя погиб?

Оживление схлынуло с лица Кима, и сразу стало видно, как он устал, какой серой выглядит его обычно желтая кожа, как подрагивают его руки.

— Остались, как ни странно, самые толковые. Бабурин, Бялый, Бахметьева… Еще, конечно, я приволок сюда Хвороста, и очень удачно подвернулся Казаринов. Его вызвали из Одессы в Боловск. А я, едва узнал, решил, что нечего ему сачковать, он хоть и авторитет, но пилот тоже неплохой.

— Остальные, как я понимаю, погибли.

— Говорят, двух ребят подобрали в степи, когда их сбили, они пытались от пернатых в Боловск удрать. Оба в плохом состоянии, сейчас в больнице. Но я их не видел… — Ким пожевал нижнюю губу, стал прямее. — Думаю, мы справимся, даже если они подтащат новых летунов. Только бы не очень много.

Ростик подумал, посмотрел на карту, расстеленную, как и вчера, на обструганных топором досках. Согласился:

— Да, думаю, справитесь. А пока, доктор, пройдите по окопам, да только под пули не лезьте, пожалуйста. Всех, кто не способен, по вашему мнению, продолжать бой, отправляйте в тыл. Ким, сколько может поднять каждая из твоих леталок?

— Человек шесть способен взять каждый. Итого…

— Нет, возить раненых в город будут только две лодки. Остальные пусть обеспечивают прикрытие лагеря. Как ты сам сказал, на случай, если они подтащат свои военно-воздушные силы. Или если попрут на новый штурм. Ну и конечно, на тебе — вода, патроны из города, пополнение, связь с Председателем.

На том и порешили. Два гравилета, как челноки, стали мотаться в город и обратно. А на холме люди принялись за работу — обустраивали позиции, углубляли окопы, расширяли сектора для пулеметных гнезд, перевязывались, наблюдали за противником.

Всего на холме осталось почти сто сорок человек, но к утру умерли пятеро, а еще тридцать душ Чертанов отправил в тыл. Но и из города прибыло почти два десятка, итого к вечеру первого дня осады под командой Ростика оказалось пять чуть уменьшенных взводов с довольно опытными взводными. Четыре из них Ростик расставил подобием каре, используя самый удобный для обороны рельеф у подошвы Бумажного холма, а пятый придержал на самом верху своей горки как резерв.