Закон военного счастья

— Тогда личный вопрос, командир. — Ева усмехнулась, словно заранее просила прощения за какую-то шутку… Но шутка оказалась дурного толка. — Ты почему ночью домой не отправился, к жене?

— Значит, так, лейтенант, вот не посмотрю на твое вчерашнее геройство, перекину через коленку, задеру штаны и отшлепаю что есть силы по одному месту… за такие вопросы.

— Ой-ой, как страшно, — она вдруг блеснула изумительно белыми зубами, — ты на рычагах сначала с мое посиди, а потом посмотрим, кто кого отшлепает.

Рост вспомнил, как сидел на этих рычагах, когда его учил Ким. Да, в словах этой девицы была сермяга. Но как ей ответить, что домой… Да Рост и сам не знал, почему не пошел выяснить, как у них там, почему не отправился просто выспаться не в гимнастерке, а цивилизованно — голышом после душа? А может, он и знал этот ответ, только не хотел его признавать.

— Не время сейчас спорить, — отозвался он, заметив, что кто-то из ребят их крейсера с любопытством поглядывает на командиров. — Марш за рычаги, и чтобы у меня…

Но улыбнуться в ответ он не сумел. Интересно, почему?

Над Чужим они сделали круг почета, потом Рост приказал Еве зависнуть метрах в ста от ворот, приоткинул пандус и, крепко держась за какую-то соседнюю рукоять одной рукой, вытянувшись вперед как можно дальше, во весь голос крикнул:

— Мы победили! Бояться нечего!

Потом пандус снова закрыли, полетели дальше. Ева, которой вся эта катавасия не очень-то пришлась по вкусу, довольно резко спросила, когда Рост уселся на свое место в верхней башне:

— Думаешь, кто-нибудь из них хоть что-то понял?

— Они увидели меня в леталке пурпурных. И должны остальное сами понять. А знать, кто одолевает в войне, очень важно. Может, это еще одно восстание червеобразных махри предотвратит? Так что сделать это было необходимо.

К Одессе они подошли часов в десять. Рост уже почти час до того осматривал горизонт, выискивая противника. Лишь когда Ким стал отставать, вдруг вспомнил про летающих китов и попробовал сосканировать небо через дифракционную решетку, но червяков не было.

А вот пурпурных было много. Тремя стаями они шли в сторону берега, видимо не веря, что высланные вперед десять черных треугольников могут потерпеть поражение. Приказав стрелкам на крыльях подсчитать силы противника, он повернул башню и в прицел нашел машину Кима. А тот, вместо того чтобы сесть перед воротами города, попробовал, как он делал всегда, приземлиться на набережной. И его, конечно, тут же обстреляли. Причем довольно агрессивно, слитно и метко. Выстрелы двадцатых пушечек то и дело высекали из черного корпуса желтые искры. Рост представил, как Кимовым людям сейчас неуютно за броней под этим градом ударов, и поежился. Оказалось, что Ева тоже читает обстановку, она веско, в своей манере проворчала:

— Вот славяне… Не могут своих не обстрелять.

— Ничего, сейчас наши выйдут, и тогда… — отозвался Леха. После вчерашнего сражения он быстро входил в роль ветерана. А может, в самом деле имел право.

Пандус откинули, кто-то высунулся, потом стрельба явно улеглась. Потом к треугольной машине из домов стали выходить люди. Дальше было неинтересно. Рост развернул башню к противнику.

Его новым помощником на поворотах, то есть первичным наводчиком, оказалась девушка, почти такая же мускулистая и решительная, как Ева. Только волосы у нее были не золотые, копной до плеч, а темные и очень коротко постриженные. А заряжающим вообще оказался какой-то мальчишка лет двенадцати, который посматривал на Ростика с заметной опаской, а темноволосую девицу называл «тетей».

Видимо, у Серегина, когда он собирал экипажи, с людьми вообще обстояло «швахово». Но справлялись эти ребятки нормально. По крайней мере пока. Вот Рост и решил на них не наседать, вдруг они не хуже пресловутого Лехи окажутся? Или даже лучше? У этой «тети» определенные задатки имелись.

— Левое крыло докладывает, — отозвался наводчик левой пушки. — В западной стае идет двести три антиграва пурпурных. Почти полсотни из них не такие, как наши, обычные, а какие-то длинные.

— Знаю такие, — согласился Рост. — Это у них транспортные машины с двумя котлами и с большим трюмом посередине.

— А у меня так, — раздалось справа, — от берега пернатых идет почти сто шестьдесят машин. Из них треть, как было заявлено, транспортные.

— Ну, тогда я тоже признаюсь, — сказала Ева. — Я от нечего делать центральную их волну пересчитала. Триста двадцать обычных и, кажется, восемьдесят транспортов. Черных треугольников — ни одного, других возможных кораблей поддержки тоже не замечено.

— Принято, — отозвался Рост. Он попробовал на глаз определить расстояние этих летунов до берега, их подлетное время к Одессе, попытался прикинуть наилучший вариант противодействия им.

У него почему-то ничего не получалось. Вернее, конечно, он составил план, но был в нем не очень-то уверен. Он мог поступить слишком самоуверенно. В общем, следовало посоветоваться. Но она вдруг принялась вполне по-девчоночьи хихикать.

— Ты чего? — спросил ее Рост.

— Так, ерунда, — ответила рыжеволосая красавица. Помолчала. Все-таки пояснила: