Закон волков

Тлитоо зарылся клювом в мешанину листвы, прутьев и лисьего помета, якобы в поисках жуков, и, выждав миг, швырнул мне в морду грязным комом.

— Хватит на них глядеть, волчица-глупица, ничего нового не разглядишь, — каркнул он. — Пора задело: скоро зимний переход, тогда из стаи незаметно не улизнуть.

Грязь попала в нос, я чихнула и заодно помотала головой, стряхивая с уха жухлый лист и сгусток помета. О моих вылазках к человечьей поляне знал один Тлитоо — и то лишь потому, что от него не скроешься. Аззуен и Марра после приключения с табуном не отходили от меня ни на шаг, но от них я умудрялась сбегать, зато избавиться от ворона было не легче, чем отчистить шкуру от скунсовой вони: не стоило и пытаться.

— Уж за тобой-то верховные волки не пожалуют, — буркнула я. — И из стаи тебя не выгонят.

Весь месяц, со времени спасения девочки и исчезновения Борллы, меня так и тянуло войти в людской лагерь. Я сдерживалась изо всех сил: не настолько я спятила, чтобы разгуливать по их поляне средь бела дня, — незачем добиваться, чтобы меня изгнали из стаи прежде, чем я сделаюсь полноправной волчицей Быстрой Реки. Однако совсем не приходить к лагерю я не могла.

— Верховолки от нас что-то скрывают, волчонок, — вдруг серьезно произнес Тлитоо, не спуская с меня тревожных глаз. — Они знают о людях больше, чем говорят.

— Вот когда пройду испытание охотой и меня примут в стаю — тогда и решу, идти мне к людям или нет.

Тлитоо недовольно заворчал. Он считал, что Рууко и не подумает принять меня в стаю даже после первой охоты и зимнего путешествия, но я гнала от себя эту мысль. Если я выдержу оба испытания, Рууко даст мне знак роммы, хочет он того или нет. Таков волчий закон.

В конце концов я различила запах девочки: она сидела с другими самками в тени небольшого навеса, держа перед собой камень, похожий на половинку пустой тыквы. В нем она что-то растирала другим камнем, потоньше, и при каждом ударе в воздухе разносился запах тысячелистника и какого-то незнакомого растения. Лицо девочки оставалось спокойным и сосредоточенным, она издавала тихий звук, похожий на гудение или жужжание. Мне вдруг нестерпимо захотелось к ней подойти — даже шкура зачесалась и земля под брюхом сделалась колкой.

Повеяло знакомым теплом, и я обернулась, ожидая увидеть волчицу из давнего сна. Рядом никого не было. «Должно быть, и вправду схожу с ума», — успела подумать я, как вдруг в воздухе сгустилось облако едко-можжевелового запаха и, подхваченное порывом ветра, понеслось к людскому лагерю.

Девочка подняла голову. Я лежала слишком далеко, ей меня не разглядеть — и все же она смотрела прямо на меня, как может смотреть дичь, почуявшая приближение хищника. Потянувшись в мою сторону, она вскинула лицо, словно нюхая воздух, и вдруг привстала.

Я поднялась. Отметина на груди потянула меня вперед, и, как я ни сопротивлялась, ноги понесли меня к девочке. Я не чувствовала ароматов растений, не слышала беспокойного трепыхания Тлитоо, даже люди слились для меня в один запах, а их голоса — в один гул… я различала одну лишь Тали.

Вдали раздался вой Рууко: вожак собирал стаю. Я мотнула головой, словно вытряхивая из ушей зов, и присела перед прыжком, готовая нестись по холму вниз, к людскому лагерю.

Тлитоо больно клюнул меня в хвост. Я чуть не взвизгнула и уставилась на него.

— Очнись, волчонок! Сейчас не время! Вожаки зовут на охоту!

Вой Риссы слился с голосом вожака. Я не могла не откликнуться на зов и, выдохнув, отступила назад.

— Волчица-глупица, — любовно проговорил Тлитоо. Хотелось цапнуть его за хвост, но что толку — все равно упорхнет…

Наваждение, тянувшее меня к людям, прошло, я побежала к реке. Переплыв на свой берег, я вывалялась в речном иле, чтобы отбить запах людей, и снова окунулась в реку. Выйдя из воды и отряхнувшись, я повернула было домой, как вдруг рядом зашелестела листва и до меня долетел запах Аззуена. В тот же миг из прибрежных кустов показалась его морда.

— Хорошо, когда у волка чуткий слух, — каркнул над головой Тлитоо, усевшийся на ветку ивы подальше от того места, где я стряхивала с себя воду. Он глянул на меня и рассмеялся своим скрипучим смехом: — Скоро ночь!

Застигли врасплох!
Ворон ей мог бы помочь.
Нет. Ночь, пора спать!

Он помолчал и вновь раскрыл клюв:

Волчице поздно выведывать.
Ей теперь
Слушать ворона.

Прокричав так, Тлитоо улетел и оставил меня объясняться с Аззуеном. Я-то думала, что сумела избавиться от слежки, которую устроили они с Маррой…

— Ты ходишь смотреть на людей, — без предисловий заявил Аззуен в ответ на мой гневный взгляд. — Уже целый месяц.

Я почуяла запах Марры, она явно скрывалась где-то поблизости. Наверное, вон в тех кустах справа…

— Тебе-то что? — бросила я.

— Ты обещала, что будешь держаться от них подальше. Могла бы мне сказать — мы ведь друзья.

Я почувствовала себя виноватой. И заодно удивилась: Аззуен раньше со мной не спорил, только делал что скажут…