Закон затона

Само собой, я не прихватил с собой ни винтовку, ни автомат – лишний вес при таком прыжке в узкий коридор наверняка стал бы причиной моей гибели. Я и так влетел в «кротовую нору» как стрела, прижав к груди руки и вытянувшись в струну, иначе б алые края тесного тоннеля срезали с меня мясо пластами – а они могли, я слишком хорошо помнил отрубленные пальцы незадачливого бойца «Воли».

И на этот раз у меня тоже все получилось – ведь если чего-то очень хочется, оно непременно происходит.

Вылетев из огненного коридора как пуля из ствола, я сгруппировался, перекатился, вскочил на ноги – и увидел удивленные глаза Грачева, все еще стоящего возле окна и обернувшегося на шум.

Такого он не ожидал. И его телохранители – тоже. То есть у меня была секунда, пока они осознают происходящее – которой я и воспользовался, бросившись к генералу.

Какие у меня были варианты? Захватить Грачева в заложники? Бред собачий. Даже если я приставлю ему к горлу «Бритву» – которая, повинуясь моему мысленному приказу, вылезла из ладони – и попытаюсь таким образом выйти с базы, ничего не выйдет. Борги профи, их такими трюками не возьмешь. Кто-нибудь обязательно сзади выстрелит в локоть вооруженной руки, держащей нож у горла Грачева, отчего мое предплечье повиснет на полуоторванных сухожилиях – ну а дальше по ситуации. Или добьют сразу, или – не сразу, что гораздо больнее…

А больше вариантов и не было, кроме как длинно прыгнуть еще раз и, воткнув нож чуть ниже левой ключицы Грачева, рвануть «Бритву» вниз.

Надо отдать должное генералу, он успел схватиться за пистолет и даже выдернуть его из предусмотрительно расстегнутой кобуры. А вот совместить линию выстрела с моим телом не получилось, четверти секунды не хватило.

А дальше был удар моего тела в генеральское, отчего мы оба рухнули на пол, правда, я тут же откатился подальше, чтоб не попасть под фонтан крови, хлынувший из грудной клетки Грачева.

Он умер сразу.

Рассеченное надвое сердце – это не проколотое, с таким дольше пары мгновений не живут. Вот и генерал быстро отошел в Край вечной войны. Дернул пару раз ногами – и все. Я же стоял на четвереньках, как снарк, готовый броситься на врага, и удивлялся, почему в меня не лупят из семи стволов борги, находящиеся в кабинете теперь уже покойного Грачева.

Нет, они, конечно, все держали меня на прицеле, но почему-то не стреляли. Одного из них я даже в лицо знал – начальник охраны с квадратной нижней челюстью, который привел меня к генералу после того, как я вылез с ПВЛРО «Песчаное плато».

Он первый, кстати, и нарушил мертвую тишину, повисшую в кабинете.

– Что скажете, братья? В честном ли поединке был убит наш генерал?

Борги переглянулись. Один из них что-то прогудел в фильтрующую маску, закрывавшую половину лица.

– Грачев вытащил оружие, но не успел применить, – сказал он.

– Нападение было неожиданным, – произнес один из телохранителей генерала. – Это подлое убийство.

– Да ладно? – пожал плечами начальник охраны. – Борг обязан всегда быть начеку. И если противник опередил его, то он просто оказался лучшим профессионалом, чем убитый, вот и все.

– Согласен, – кивнул какой-то здоровяк с полковничьими звездами на погонах. – Если старый волк стал слишком медлительным, его убивает молодой и занимает его место.

Я аккуратно, стараясь не делать резких движений, поднялся на ноги. «Бритву» обратно в руку втягивать не стал – ни к чему боргам знать про наши с ней секреты. Так и стоял со сверкающим ножом в руке, продолжая искренне удивляться на тему, почему в меня не стреляют и о чем вообще сейчас идет разговор.

А борги продолжали с серьезным видом чесать языками.

– Ну что, братья, – произнес начальник охраны. – Все мы свидетели убийства генерала Грачева. Кто считает, что он был убит в честном бою?

И поднял руку. Еще трое боргов сделали то же самое.

– Что ж, – сказал начальник охраны, поворачиваясь ко мне. – Ты, сталкер-одиночка, в честном бою убил нашего вождя. Знай, что есть у группировки «Борг» закон, который нигде и никем не написан, но мы храним его в наших сердцах. Ни один член группировки «Борг» не имеет право поднять руку на генерала. То же касается членов других группировок Зоны, которым за подобное полагается немедленная смерть. Но если случается, что генерал Грачев погибнет в честном бою от руки достойного вольного сталкера, то этот сталкер должен стать генералом Грачевым. Потому что генерал Грачев не может умереть.

Все это было произнесено с пафосом, который, впрочем, всегда был свойственен «боргам». И в конце этой высокопарной речи все присутствующие ударили себя кулаком в грудь, хором сказав: «Да будет так!»