Закон землеройки

– Да ладно уж, ладно тебе, – так же шутливо погрозил ей пальцем дед, – не позорь меня перед гостем! Давай лучше чайник ставь да из холодильника все на стол мечи! Баснями соловьев не кормят, знаешь ли… А ежели привезла чего из города, тоже выкладывай!

Тотчас началась обычная для таких моментов легкая суета, во время которой я с некоторой грустью убедился, что от исконно русского деревенского уклада в этом доме не осталось и следа. Воду кипятил электрический чайник, картошку с салом и луком поджаривала газовая плита, чай заваривался пакетный, хлеб нарезался городского происхождения, сметана покоилась в стандартных пластиковых стаканчиках… И лишь бесформенные куски сахара в фарфоровой миске выглядели необычно: явно были отколоты от больших сахарных голов, что, собственно, и придавало застолью толику деревенской экзотики.

Разумеется, во время трапезы внимание хозяев дома быстро переключилось на мою персону: оба поинтересовались, что я написал к настоящему моменту и каковы мои литературные планы на ближайшее будущее. Поскольку об истинных планах своего тезки-двойника я не имел ни малейшего представления, пришлось дать волю фантазии. Сказал, что изучаю сейчас историю семейной драмы знаменитого графа Шувалова, и в первую очередь – историю его безответной любви к прибывшей в соседнее село по заданию партии «Народная воля» молодой учительнице. Под собственную болтовню о приключениях свежевыдуманных персонажей я незаметно для себя «уговорил» большую тарелку супа и пяток блинов со сметаной, запив их двумя кружками приторно сладкого чая. Результат столь непродуманного обжорства не замедлил сказаться: меня вдруг сковала странная осоловелость, речь стала невнятной, а ресницы начали склеиваться помимо воли.

Заметив, видимо, мое беспомощное состояние, Татьяна вызвалась отвести меня на верхний этаж, в комнату для гостей и заезжих родственников. Безоговорочно поднявшись вслед за ней по деревянной и тоже резной лестнице, я очутился в просторном светлом помещении.

– Отдохните пока здесь, Александр, – сказала девушка. – С мебелью у нас тут, правда, не густо, зато в вашем распоряжении окажется замечательный диван. Он настолько старинный, что принадлежал еще моему прадеду… Теперь принадлежит Котофеичу, но я не хочу утомлять вас пустыми разговорами. Отдыхайте!..

Голос Татьяны доносился до меня словно сквозь слой ваты, а вот огромный, не менее двух метров в длину кожаный диванище, ограниченный с двух сторон солидных размеров валиками, подействовал точно укол морфина. Пошатываясь на враз ослабевших ногах, я почти незряче направился прямо к нему и, плюхнувшись на подушку, безвольно завалился на бок и пробормотал напоследок, извиняясь:

– Я только чуть-чуть отдохну, Танечка… А потом мы с вами… погуляем…

В этот момент неудержимый сон навалился на меня всей своей многопудовой массой, намертво припечатав к диванной коже.

…Проснулся я лишь к часу дня, но долго еще выплывал из мутных тревожных сновидений, ибо всем телом ощущал, как некая враждебная сущность словно бы придавливает меня обратно к дивану, обездвиживая и лишая последних сил. И лишь когда чрезвычайным напряжением век смог открыть глаза, сонный морок наконец отступил. А «враждебная сущность» из сна оказалась всего-навсего огромным черно-белым котом, уютно устроившимся у меня на груди. Вес у этого откормленного создания был далеко не хилый, поэтому я тут же предпринял попытку избавиться от него. Не тут-то было! Котяра неожиданно вонзил в меня острый частокол когтей. Судя по всему, он ни в какую не желал лишаться удобной «подстилки» в виде моей грудной клетки. И, как ни стыдно в том признаться, переместить его на пол мне удалось только после продолжительной и отчаянной борьбы.

Избавившись от веса и когтей шерстистого разбойника, я спешно натянул сандалии и спустился вниз. Оказавшись в безопасной зоне, еще раз сладко потянулся, вышел на крыльцо и… тут же прикрыл глаза ладонью: солнце било наотмашь!

– Ну вы прямо как памятник Ильичу на городской площади, – раздался поблизости смех Татьяны. – Вас, кстати, дедушка во дворе ждет. Так и просил передать: как только наш гость вырвется из лап Котофея, попроси, мол, его подойти ко мне.

– Да уж… – сконфуженно улыбнулся я, привыкая к солнечному свету. – Еле выбрался из объятий вашего разбойника. Похоже, вы этот шикарный диван именно ему на откуп отдали…

– Ну да. Когда диван еще внизу стоял, Котя успел его и обжить, и обмяукать, и обмурлыкать. Поэтому стоило нам перенести диван наверх, как он сразу туда же переселился и с тех пор чувствует себя его законным хозяином.

Так, отпуская милые шутки в адрес домашнего любимца, я в сопровождении Татьяны обогнул дом-теремок и увидел Федора Богдановича, который, стоя на одном колене, уверенными движениями обтесывал деревянный чурбачок.

– О, а вот и гость дорогой пожаловал, – отложил он при моем появлении топор в сторону. – Что ж, вовремя подоспел…