Закон Жизни (СИ)

— Я знал. Пусть в тебе и нет той пытливости ума и тяги к знаниям, какая была во мне, но ты всегда был открыт доводам разума. Не смотри так, я следил за тобой. Всё время, от рождения. Но начать надо не с этого… А с того, что мир устроен немного не так, как ты привык считать. Сейчас, как у вас принято называть этот период — в «двадцать первом столетии», многие уверены, что всё предельно просто. Вещество, энергия, время, пространство — это то, что формирует вселенную в соответствии с известными законами физики, а не боги. И это во многом моя заслуга. Потому что я — бог познания.

Он ухмыляется, и глядит на меня, будто ожидая какой-то реакции на сказанное. Тот-я смотрит равнодушно — мол, пой, пой птичка. И не таких психов видывал.

— Думаешь, это бредни сумасшедшего. Ничего, потом поверишь, пока — просто выслушай.

Пожимаю плечами. Ну, допустим.

— Как думаешь, сколько мне лет? Пятьдесят, шестьдесят? На столько выгляжу, да? Это в корне неверный ответ. На самом деле, мне гораздо больше. На порядки. Религиозные фанатики сожгли меня живьём за то, что я отказывался признать их правоту, невообразимо давно — и после этого я родился заново, уже как бог. Ты сейчас думаешь, что вспомнил такого учёного из истории, да? Но он из твоего, нынешнего цикла. А я пришёл из тех, что были раньше, задолго до него. Я переживал гибель и рождение жизни не раз и не два. Я могу с полной уверенностью сказать — сейчас я самый старый из всех разумных. В конце каждого цикла бессмертные, боги сходятся в решающей битве. Это правило, которого никак не удаётся избежать — тот, кто пытается уйти от схватки, просто развоплощается. У вас в мифологиях такой феномен тоже известен, пусть никто не знает про него всей правды. Апокалипсис, Рагнарёк, конец света — разные названия, суть примерно одна. Привычный мир исчезает, навсегда, на его обломках зарождается новый. У его истоков стоит и частично может направлять его развитие тот самый единственный бог, который пережил последнюю битву, где выступают все против всех, и наступивший после неё конец предыдущего мира. Я сейчас именно о судном дне, который, на самом деле, может длиться годами и столетиями. До того, как он наступил, силы могут самозарождаться, погибать и возвращаться к жизни вновь произвольное количество раз. Но когда приходит Конец — это значит, пришла та самая, единственная битва. Схватка не на жизнь, а на смерть. После неё всегда остаётся только один. И многие циклы подряд это был я.

Повисает тишина. Тот-я невольно заслушался. Сказка и правда звучит складно и красиво…

— Если ты не заметил, твой мир тоже подошёл к черте. Мой главный враг сейчас — бог веры. Его силу питает множество фанатиков по всему миру. Даже я сам — я ведь тоже верю. Верю в то, что из этой цепочки разрушений и возрождений можно как-то выйти, пусть и не знаю как, не нашёл этого способа. А бог веры силён. У него могущественные союзники. Труп последнего воплощения Голода ты видел, последствия того, что творит Чума, валяются на каждой улице, и я только что исцелил тебя от насланной ею болезни, поборники Войны с нашитыми на одежду крестами убивают направо и налево, а Смерть ещё только ждёт своего часа. И я вынужден со всем этим бороться.

Вновь ухмылка. Грустная и, кажется, уставшая.

— И это — после столетий промывания мозгов! У вас часто любят говорить, мол, «дело Геббельса живо». Сейчас, в вашем цикле, приписываемые ему идеи и правда используются направо и налево. Пропаганда, промывание мозгов… Сообразили, молодцы. Но никто не знает, и даже не задумывался, что все эти механизмы использовались задолго до появления этого жалкого нацистского преступника. Как только меня не называли его предшественники… Дьявол, Сатана, Искуситель… Чего только не приписывали мне, от учения к учению, от книги к книге… И ведь мой Враг заставил всех поверить в свои бредни! Вот она, сила слепой веры! Стремление разума к самообману! Ведь он позволяет не думать. Зачем, если есть готовые ответы, простые решения, ярлыки, да? Какая экономия энергии получается! А всё в мире стремится к ней, к минимизации затрат. Электрон летит по оптимальной для себя траектории, вода бежит вниз по самому прямому руслу, разум ищет самых лёгких путей. Это правильно, это обычно. Но… Не всегда. Бывает, самый лёгкий путь ведёт в тупик. И в него приводит слепая, не подкреплённая ничем, вера…

Я, наконец, не выдерживаю. И перебираю говорящего, пытаясь подловить его на нелогичности.

— Это всё красивая теория. Но есть одно но. В любом мире, в любом человеке, есть всё. И Вера, и Разум, и другие сущности. Без хотя бы одной из них невозможно существование. Это разные грани одного и того же. Не так ли?

— Всё верно.

— И как же? Это же глупости всё, войны Веры против Разума, пчёл против мёда, правой руки против левой, и прочее подобное! Невозможно уничтожить нечто одно из всего этого!

— Невозможно.

— Вот! — я даже поднимаю палец вверх. Спор с сумасшедшим папашей, внезапно, задел того-меня за живое. Захотелось поставить его на место.

— Сказанное никак не противоречит тому, что я сказал.

— Да ну?