Законная Преступность (СИ)

Обычно, я усаживалась на террасе с бокалом белого вина и корреспонденцией, разумеется той, к которой меня допускали. Мне нравилось разворачивать конверты похрустывая свежей бумагой и сделав небольшой глоток отливающей янтарем жидкости, перекатывая ее на языке вчитываться в ровные, всегда каллиграфически аккуратные буквы послания адресованного Лэадонисом Нитрэсом господину Кастлу Лойсу. Эти письма всегда содержали один характер повествования и никогда не выражали истинных чувств моего светлейшего супруга. Начинались они приветственными речами с перечисления титулов и званий. Плавно переходили к требованиям вернуть жену и сына, затем следовали завуалированных угрозы, которые к концу выглядели уже, как откровенный торг и оскорбления, а апофеозом являлось долгое прощание с обещанием кары небесной на голову провинившегося Лойса. Поначалу было весьма увлекательно читать подобное, но уже через месяц я стала с большим интересом почитывать светскую хронику, которую также с дозволения Лойса мне приносили.

Кстати, оттуда я узнавала последние новости о острове, который весьма неплохо существовал и без меня, прочла о рождении наследника у морского народа, Айрис судя по портрету цветет и пахнет. Алек тоже неплохо устроился, курирует все наемничьи гильдии мира и наконец женился на Римме. Люциан прослыл, по мнению авторов статей, истинным правителем. Темная империя не просто восстала из пепла, она заключала политические, экономические и дипломатические союзы. В общем, жизнь продолжалась и без вмешательства в ее размеренный поток Саломеи Штайн.

Единственное, что вызывало беспокойство — это покорение других государств Лойсом. Он не трогал остров и темных, но остальные страны начинали склонять перед ним головы. По правде сказать, ничего удивительного в этом не было. Амбиции Кастла всегда были его главным достоинством и самой очевидной ахилесовой пятой. Этот мужчина не мог без власти, но и сохранить главенство никак не удавалось из-за постоянного желания биться за все новое и новое превосходство. В истории полно таких примеров, но Кастл похоже не особо интересовался историей пока жил в моем мире.

Вино закончилось, Диму увели на занятия, а корреспонденция потеряла свою прелесть после того, как я прочла о покорении долины исполинов.

— Ты сегодня особенно задумчива — на плечи легли теплые ладони.

— Скорее ленива. Ничего не хочется — вполне правдиво ответила я, действительно, кроме свободы ничего не хочется. А ее мне как раз никто не обещает.

— Возможно, это погода так на тебя влияет? Я заметил, что окончания теплых дней делает тебя более меланхоличной. Не любишь холод? — Кастл убирает руки, но только. Чтобы обойти мое кресло и усесться в близнеца напротив.

— Ты уже спрашивал. Мне безразличны времена года. Они всегда сменяют друг друга и от моей любви ничего не зависит. Впрочем, от меня сейчас вообще ничего не зависит — я устала говорить одно и то же, потому встаю, под ноги падает плед, что до этого приятно согревал колени — пойду выпью, чего-нибудь горячего.

— Постой — он ухватил меня за запястье и прижался к руке лбом — скажи, ты специально избегаешь меня?

Я удивленно приподняла бровь:

— Даже в мыслях не было. Мне казалось, это у тебя времени не остается, ты же так активно взялся покорять мир — я честно старалась говорить без иронии.

— Я делаю это для нас…

— Нет, ты делаешь это для себя. Мне не нужен мир, который ты пытаешься создать через войну и тем более мне не нужны рабы, которые появляются с геометральной прогрессией. Кому ты врешь, Кастл мне или себе? Посмотри, чтобы ты не пытался создать получаются в итоге одни руины, на которых невозможно построить что-то даже приближенно похожее на жизнь. Никакие просьбы, уговоры и угрозы не действуют. Так, о чем нам говорить? О несбывшемся?

Лойс отпустил мою руку и откинулся в кресле, прикрыв глаза. Эта демонстративная попытка уйти от реальности только еще больше убедила меня в правильности сказанного. Я никогда не стремилась читать лекцию о вреде тирании, но раз уж мы об этом заговорили, стоит все же высказаться, чтобы больше не возвращаться к этому вопросу.

— Хочешь сказать, будь я менее жесток и твою благосклонность было бы проще завоевать? — его глаза снова смотрели на меня, испытующе и в тоже время с издевкой.

— Не передергивай. При чем здесь моя благосклонность?

— При том, любовь моя. Когда мужчина не может добиться желаемого, он начинает ставить себе иные цели, которые будет проще реализовать. И так было всегда. Я не открыл что-то новое. Наоборот, доказал истину, ставшую уже постулатом. Не можешь завоевать женщину, завою мир и брось его к ногам любимой. Вдруг, оценит?

— А, если нет?

— Тогда она — дура — Кастл резко поднялся и больше ничего не сказав, вышел с террасы.

— Сам дурак. Кому нужен мир, если он идет в комплекте с психом — садистом? — буркнула я вслед.