Законник

Проходя мимо дежурной части, Беата краем глаза увидела деревянную решетку, к которой изнутри прижалась лицом тучная армянка. Она что-то гортанно кричала, обращаясь к дежурному. А в глубине камеры, на скамье, угадывалась съежившаяся фигурка Аринки. При виде дочи, сжавшейся затравленным зверьком, сердце Беаты, и без того колотящееся, забилось исступленно.

Боясь пересечься с дочуркой глазами, она, рискуя сломать каблуки, устремилась вверх по лестнице. Добежала до кабинета «Начальник отделения», с силой рванула дверь.

За большим столом у окна стройный кавказец в погонах подполковника милиции что-то оживленно втолковывал притулившемуся сбоку мрачному пожилому армянину. Рядом, за крохотным столиком, русоголовый сержант милиции тяжко корпел над листом бумаги, покусывая крохотную авторучку.

Все трое вскинули головы.

– Я – мать Арины Серебрянской. Почему моя дочь в камере, да еще с какой-то преступницей?! – выпалила Беата.

– Кого это ты преступницей?! – вскинулся, было, армянин, но подполковник требовательно поднял ладонь.

– Почему врываетесь? Видите же – заняты! – недовольно произнес он. – Освободимся с этим – пригласим следующего. Идите пока.

Он сделал выпроваживающее движение кистью. Беата неохотно вышла. Принялась расхаживать по пустынному коридору. Минут через пятнадцать вывалился взмокший армянин.

– Совсем у людей совесть пропала, – пожаловался он Беате. – Сначала кражу придумали, а теперь говорят, – плати десять тысяч евро. И в карман смотрят, будто при себе ношу. Совсем от жадности сдурели, слушай!

– Так у вас тоже?! – вскинулась Беата. – Может, тогда вместе в прокуратуру?

Армянин шарахнулся в сторону.

– Э-э! Думай что говоришь, женщина!

Ухватившись за перила, грузным шагом принялся спускаться.

Решительно выдохнув, Беата вернулась в кабинет. На сей раз подполковник оглядел визитёршу внимательным, цепким глазом. Оценил распахнутое, отороченное лисой, тонкой кожи зимнее пальто, крупное ожерелье на шее и увесистые, покачивающиеся в такт движениям серьги из того же гарнитура. С наслаждением ощутил тонкий аромат духов. С появившейся сочувственной улыбкой указал на освободившееся место.

– Повторяю, я – мать. Хочу знать, что здесь происходит! – Беата подсела к столу.

Подполковник погрустнел.

– Ваша дочь обвиняется в вооруженном нападении на сотрудника милиции, – печально сообщил он. – Ударила с размаху бутылкой по голове. Едва не изувечила.

Он ткнул в сержанта, который, закончив тяжкий писарский труд, поднялся с листом в руке.

Беата подошла к верзиле. Оглядела снизу.

– Это вас-то она ударила по голове? Да ей на табуретку встать пришлось бы, – усомнилась она. – И где, кстати, кровь?

Сержант смущённо отвел глаза. Подполковник выдернул у него рапорт.

– Кровь – это по-разному. Бывает, что и невидная, – невнятно объяснился он. – А динамика нападений вообще непредсказуемая. Скажем, наш изогнулся, а ваша как раз на цыпочки поднялась… Проведём экспертизу, и всё подтвердится.

Кивком головы отпустил сержанта. Дождался, когда тот выйдет.

– Главное, свидетели есть. Зафиксировано, – показал он мимоходом рапорт.

– Со слов дочери, на вашем сотруднике была обычная гражданская куртка. И работником милиции он не представился, – аккуратно надавила Беата.

– Свидетели подтвердили, – был в форме, – подполковник похлопал по папке.

– Но вы-то понимаете, что это недоразумение, – Беата искательно заглянула ему в лицо. – У неё зрение минус пять. Был ваш сотрудник в форме, не был ли, но она-то формы не видела. И отбивалась от нападения преступников.

– Согласен. Глупая девочка сослепу не разобралась, – подполковник закивал, полный сострадания. – Но формально-то, – нападение!

– он потряс пальчиком. – И повернуться может куда угодно. Вот ведь что скверно. А сержант очень, очень оскорблён. Тут вплоть до немедленного ареста.

Беата окончательно уверилась: он всё прекрасно понимал, – этот участливый вымогатель в погонах. И ничто здесь не делается без его ведома. В другое время она б с охотой пошла на публичный скандал. Но в камере потряхивалась от озноба дочура, которую в любую минуту может захлестнуть приступ.

Смирив гордыню, Беата интимно подхватила подполковника под локоть.

– Моя дочь пережила травму головы, – внушительным шепотом сообщила она. – Случившееся для неё – стресс, который может привести к тяжким последствиям. Для всех тяжким! Поверьте, у меня достаточно серьёзных знакомых. И, дойди дело до настоящего разбирательства, вашему сотруднику придется объясниться, что за странные у него свидетели. И почему сначала мою дочь пытались уличить в несуществующей краже, а когда провокация провалилась, придумали нападение на сотрудника.

Она выжидательно скосилась. Увы! Похоже, подобное здесь выслушивалось не раз.

– Хорошо, – решилась Беата. – Я предлагаю не доводить до публичного скандала и уладить недоразумение. Допустим, что ваш сотрудник понёс какой-то моральный урон, давайте возместим ему ущерб и покончим с этим.

Почувствовала, что локоток подполковника заинтересованно дернулся. Затрезвонила связь с дежурной частью. Подполковник дотянулся до трубки.

– Зачем беспокоишь?