Законник

– По закону? – взгляд Томулиса сделался колючим. Доброжелательства как ни бывало. – По какому, интересно? По которому сажал меня в пароходстве? Или по которому после я это пароходство в карман себе положил? А в девяносто седьмом в Красноярске заводишко из-под губернатора увёл. Тоже вроде тебя настырный оказался, – закон под меня подвёл. Уж и камеру в тюрьме справил. Только адвокаты мои пошибчей оказались. Занесли в суд, и закон восторжествовал на моей стороне. Потому что закон против силы не годится. На силу должна другая сила найтись. Она и нашлась – на твою удачу. Помнишь, когда-то я тебе говорил, что закон твой – кувалда для тех, кто под ним. А кто выше махнул, – уже не дотягивается. И что теперь скажешь, кто из нас выше получился?

Он торжествующе выпятил нижнюю губу.

– Скажу, что вор – хоть внизу, хоть наверху, – вором и остаётся! – рубанул Гулевский.

Беата в углу безнадежно охватила руками щёки.

Томулис от неожиданности поперхнулся.

– Эва, каков ершистый крестник! – глумливо кивнул он Беате. Увидел, как вспыхнула она, испуганная. – Мы ведь с ним крестники. Сажал меня когда-то. Ладно, на первый раз спущу. Раз уж в долгу.

Гулевский непонимающе сощурился.

– Помню, поди, что ты меня из-под расстрельной статьи вывел.

– Сумел бы доказать всю сумму, не вывел.

– И это знаю. Упёрт. Только не больно тебе твой закон в помощь. А я помогу. Своими методами. Если, конечно, не погнушаешься. А то, знаешь, палку и перегнуть недолго. Так что, вступиться или продолжишь бумажки подшивать? – он насмешливо отпихнул скоросшиватель, потянулся, разминая поясницу.

Беата в углу молитвенно сложила ладошки.

– Поступайте как угодно, – выдавил из себя Гулевский.

– То-то, – Томулис удовлетворённо прихлопнул крышку стола, тяжело поднялся.

– А как с… дочей? – не утерпела Беата. – Нас ведь на допрос…

– Думать забудь, хозяюшка, – снисходительно успокоил Томулис. Ловко поцеловал ее в локоток. – Пришла пора самих допросителей поспрошать.

– Мы ведь её меж собой хозяюшкой зовем, – сообщил он Гулевскому. – И в обиду не дадим… Раз уж мужика рядом нет, чтоб защитить.

Гулевскому показалось, будто его хлестнули по щеке.

– Зачем ты так?! – вспыхнула Беата. – Это же несправедливо! Сорвавшееся «ты» смыло с Томулиса показное благодушие. Лицо пошло пятнами. Он с силой ухватил Беату за плечи.

– А променять меня на этого – справедливо?! – прорычал он. – Меня, который для тебя – только пальчиком поведи! И что взамен? Купилась на ля-ля о принципах да эмпириях. А коснулось, – так к реальному мужику прибежала. Видно, и впрямь все бабы дуры, – он безнадежно махнул рукой. Грузно пошел к выходу.

– Что обещано, выполню, – произнес он, не оборачиваясь.

Не дождавшись, пока затихнут увесистые шаги, Беата подбежала к Гулевскому:

– Илюша! Не слушай. Это всё не так. Ты всё, что мог, сделал!

– Меня будто помоями залили, – с трудом двигая сведёнными скулами, признался Гулевский.

– Ну, что ты выдумываешь? Да и что ты мог против махины? Не кори же себя. Главное, всё позади. И мы вместе. Ну, хочешь, если невмоготу, и впрямь уедем? – Беата попыталась обнять его. Гулевский отстранился.

– Пойду я, – пролепетал он.

– Как пойду? – Беата задохнулась. – Ты что надумал? Тем более теперь, когда всё будет хорошо!

Она вновь кинулась к нему.

– Да не будет! – в отчаянии выкрикнул Гулевский, заставив испуганную Беату остановиться. – Как же не понимаешь, что не будет.

– Вот ты о чём, – будто только теперь догадалась Беата. – Но ведь это было до нашей встречи. Ты ж не думал, что все эти годы…

Гулевский поднял на неё больные глаза.

– Не думал, конечно. Но теперь-то думаю!

Помертвевшая Беата с оскорблённым видом отступила в сторону.

– Что ж, раз так, ступай!.. Совсем ступай, – холодно уточнила она.

Гулевский, понимая, что только что вновь искорёжил собственную жизнь, бросился вон.

* * *

Всё переменилось на диво быстро. Уголовное дело о таксистах-отравителях в порядке надзора затребовала прокуратура. И вскоре Генеральный прокурор доложил президенту о выявленных фактах вопиющих злоупотреблений и нарушений прав человека, допущенных при расследовании громкого, резонансного дела. Президент, дрожа от негодования под телекамеры, потребовал разобраться с фальсификаторами по всей строгости закона.

Последовали оргвыводы. Мелешенко отстранили от должности и вскоре арестовали. Уволили нескольких руководителей в следственном комитете и в милиции. В интернете вывесили сообщение, что на допрос в Главное следственное управление следственного комитета по Москве был вызван заместитель Главы президентской администрации Юрий Судин, дни которого у власти, судя по всему, сочтены.

В юридических кругах поползли слухи, что влияния Гулевского хватило, чтобы сбросить одного из первых людей государства. Телефон, дотоле молчаливый, раскалился от звонков. Абоненты, месяцами остававшиеся «вне зоны действия сети», дружно активизировались и возмущённо допытывались, куда это зазнавшийся профессор пропал на столь длительное время и почему в тяжелую минуту не обратился за помощью.

* * *