Законник

…Вцепившись руками в очередной кубок с подогретым вином, который мне протянула графиня Камилла, я глупо улыбнулась… и почувствовала, что мертвецки пьяна:

— Б-боюсь, что если я выпью ещё глоток… то… м-меня придётся спасать ещё раз: я утону прямо в этой бочке… А так как г-графа Аурона р-рядом нет, то…

— Если хочешь, я могу приказать, чтобы его позвали… — улыбнулась графиня.

— Н-не надо… — помотав головой, выдохнула я. И, посмотрев на свою грудь, скрытую водой только наполовину, попыталась объяснить свою мысль: — Я с-слегка не одета… В-впрочем, эдак год назад, к-когда… ваш сын п-помогал мне р-раздеться… и… чуть не оторвал нос и у… уши, он… имел в-возможность рассмо…

Графиня побледнела:

— Что? Вы же говорили мне, что Ронни… мой сын… не позволял себе никаких вольностей!!!

— В-вольностей? — переспросила я. И, вспомнив, как именно на меня тогда смотрел граф Аурон, грустно вздохнула: — Никаких вольностей. Просто заставил меня выкупаться и всё… Смотрел, к-как на бревно какое…

Камилла Утерс прищурилась, а потом по её губам скользнула едва заметная улыбка:

— Надо же, какой хам!!!

Поняв, что я только что дала возможность графине заглянуть в свою душу, я мигом протрезвела и, поставив кубок на край бочки, ушла в воду с головой. А через пару мгновений, сообразив, что прятаться от хозяйки замка в бочке с горячей водой как минимум неучтиво, вынырнула обратно.

Пока я вытирала глаза, графиня молчала. А потом снова улыбнулась и позвала:

— Ронни! Сынок! Ты тут?!

Я вспыхнула, судорожно прикрыла руками грудь и умоляюще посмотрела на Камиллу Утерс:

— Не надо!!!

Графиня удивлённо приподняла одну бровь и… улыбнулась:

— Я пошутила! Ронни уже полчаса как уехал…

— В Арнорд? — перепуганно воскликнула я, вцепилась в борт бочки и попыталась встать.

— Нет… В Изумрудную Рощу, на похороны Лиса… А в Арнорд, как мы и договаривались, вы поедете вместе…

Я облегчённо опустилась обратно в воду:

— Просто…

— Можете не объяснять: я поняла… — непонятно почему перейдя на «вы», без тени улыбки буркнула графиня. Потом сделала небольшую паузу и вопросительно уставилась на меня: — Я надеюсь, ваше высочество, вы не собираетесь пользоваться своими способностями… для того, чтобы… заинтересовать моего сына?

Покраснев ещё сильнее, я отрицательно покачала головой:

— Даже если бы могла — не стала бы…

— Почему? — требовательно спросила Камилла Утерс. — Простите за мою настойчивость, но я должна это знать…

Я закрыла глаза, откинула голову на край бочки, представила себе лицо графа в тот момент, когда он опускал меня на ложе в мастерской шевалье Рутиса, и мечтательно вздохнула. А потом попробовала сформулировать ответ…

Видимо, выпитое вино всё ещё бродило в моей крови, потому что рассказ о моей жизни в Свейрене получался сбивчивым и жутко непоследовательным. Впрочем, мне было всё равно: я открывала душу первый раз в жизни. И почему-то мне было совсем не страшно! Видимо, потому, что графиня не вслушивалась в то, что я ей говорю, а вживалась в каждое произнесённое мною слово. И совершенно точно ощущала то, что когда-то чувствовала я. Вглядываясь в её глаза, контролируя её дыхание и мелкую моторику, я пьянела сильнее, чем от выпитого вина: в глазах матери Аурона Утерса было больше чувств, чем во взглядах всех тех людей, которые окружали меня в королевском дворце, вместе взятых! И каких чувств — она сопереживала, сочувствовала, боялась и печалилась вместе со мной! Видимо, поэтому я никак не могла остановиться…

…Картины, возникающие перед моим мысленным взором, были ничуть не менее яркими, чем во время медитаций. Я снова оказывалась стоящей на коленях перед Даржиной Нейзер, снова вслушивалась в её скрипучий голос, снова ощущала, как её сухие, но удивительно сильные пальцы стискивают мои плечи. «Смотри в себя, маленькая тварь… — звенело в моих ушах, а перед глазами возникали кривящиеся губы моей первой наставницы… — Или я заставлю тебя умыться своей кровью…»