Законник Российской Империи

Пространство вокруг нас резко сжалось, а затем расширилось, создавая мощную ударную волну. Призма Хаоса разлетелась на осколки, но я не успел уклониться от ответного удара Левински.

— Круг Второй: Бич Молний!

Быстрее, чем я успел выставить защиту, электрический разряд пронзил меня, заставляя каждый нерв гореть от боли. Я упал на одно колено, тяжело дыша. Кажется, этот парень действительно хорош в сражениях. Нельзя уступать! Ни в коем случае.

— Ударь! — выкрикнул я, направляя всю оставшуюся у меня ману в атаку.

Глухая вибрация пронеслась по воздуху. Мой оппонент попытался уклониться, но не успел. Пространственный импульс ударил Левински в правую руку. Я услышал отчетливый хруст и его болезненный вскрик. Рука безвольно повисла. Не перелом, всего лишь вывих, но тем не менее, кажется, я немного перестарался.

Я поднялся, и мы встретились взглядами. Оба тяжело дышали, но это явно не было завершением нашего сражения. Левински держался за поврежденную руку, а я пытался справиться с остаточной болью от электрического удара.

Члены комиссии с интересом наблюдали за нами, но пока не вмешивались в происходящее.

Я понимал, что следующий обмен ударами может стать решающим. Мана в моем теле была почти на исходе, и я чувствовал, как усталость наваливается на меня. Но если этот усач думает, что я отдам ему победу вот так просто, то мне придется его огорчить.

Левински тоже, судя по его виду, собирал последние силы. Держась за пострадавшую руку, он не издал ни одного болезненного стона, его глаза застилали гнев и ярость.

Усач сделал ход первым. В глазах мужчины появился опасный блеск. Он отступил на несколько шагов назад и начал концентрировать ману.

Воздух вокруг него становился, словно гуще и темнее. Это было что-то мощное, гораздо более серьезное, чем все его предыдущие атаки. Я отвел ногу назад, занимая более устойчивое положение, и приготовился импровизировать. Сокращать расстояние сейчас в попытке прервать его заклинание могло не просто обернуться тяжелой раной, но и стоить жизни. Я чувствовал это особенно четко.

— Круг Четвертый: Пожиратель душ! — прорычал Левински, и его голос, казалось, отразился от каждой стены арены.

Черная воронка начала формироваться перед ним, излучая ауру смерти и разрушения. Я почувствовал, как мое сердце сжалось от плохого предчувствия. Это заклинание было не просто мощным — оно было смертельным. Да и четвёртый круг — это уже не простые заклинания.

Краем глаза я заметил движение среди членов комиссии. Воронцов вскочил на ноги, его лицо исказилось от гнева и тревоги.

— Прекратить дуэль! — крикнул он. — Это запрещенное заклинание!

Но прежде чем он успел сделать хоть шаг в нашу сторону, принц положил руку ему на плечо, останавливая его.

— Подождите, Родион Юрьевич, — произнес родственник императора, его глаза были прикованы к арене. — Победитель еще не определен. Эта дуэль не окончена.

Я стоял, глядя на формирующуюся перед Левински черную воронку, и чувствовал, как холодок пробегает по спине.

Воронка росла, поглощая свет вокруг себя, словно миниатюрная черная дыра. Воздух вокруг нее искажался, создавая жуткие, противоестественные узоры.

Я напряг все свои чувства, пытаясь понять, какое истинное слово использовал Левински. Но как бы я ни старался, оно ускользало от меня, словно тень в темноте. Это было что-то, чего я никогда раньше не встречал. Даже не думал, что в этом мире можно встретить что-то подобное.

Воронка продолжала расти. Мелкие камешки и пыль с арены поднимались в воздух и исчезали в ее черных глубинах.

Я понимал, что у меня осталось мало времени. Если это заклинание достигнет полной силы, оно может быть чрезвычайно опасным.

Было лишь одно слово, которое могло справиться с этим. Но использовать его всегда рискованно. Я мог не только остановить заклинание Левински, но и случайно навредить ему самому. Да что там, я мог разрушить половину арены!

— Сдавайся, у тебя нет ни шанса, это заклинание — вершина магической силы моего рода! — крикнул сквозь гул Левински.

Секунды утекали, а воронка становилась все больше и мощнее. Ее края теперь светились зловещим пурпурным светом, а в глубине мелькали какие-то призрачные формы, от одного вида которых кровь стыла в жилах.

Я понял, что у меня нет выбора. Либо я рискну и использую эту силу, либо проиграю.

Я сделал глубокий вдох и рванулся вперед. Мои ноги, казалось, едва касались земли, когда я преодолевал расстояние между мной и Левински. Выбросив руку вперед, я сконцентрировался на истинном слове « Деструкция», чувствуя, как оно пульсирует в моем сознании, требуя высвобождения.

— Разрушь! — крикнул я, и мой голос эхом разнесся по арене, словно удар грома.

В тот же миг мир вокруг нас изменился. Пространство словно треснуло, как стекло под ударом молота. Невидимые линии реальности начали расходиться, создавая паутину разломов в самой ткани бытия. Воздух задрожал, по телу прошла волна мурашек от силы, что я только что высвободил.