Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

– Прежде чем приступиться к эллинской мудрости, как впрочем, и к любой другой, вот что прими к сведению, Анахарсис. Стать мудрым, вовсе не предполагает, что ты обязательно достигнешь подлинной мудрости и узнаешь достоверную истину. Ибо ни то ни другое людям неизвестно. Возможно, истина сама ищет достойных собеседников и собственных почитателей. К тому же ищет их не в Аттике, а в Египте, Лидии или Скифии. Скажем так – Анахарсис ищет истину и мудрость, а они ищут его. Но где они в действительности – неизвестно. А посему знай, жить в Афинах вовсе не значит, войти в царство мудрости и тем более построить его. Скорее, наоборот, – здесь можно основательно заблудиться и отчаяться, сильно разочароваться. Мне почему-то иногда кажется, что никто из простых смертных не войдёт в подлинный рай мудрости и никогда не построит его. Ибо строителей в тысячи раз меньше, чем разрушителей. Но всё же, я надеюсь, будут подвижники, которые станут на тяжкий путь этого строительства, невзирая ни на какие трудности и происки недоброжелателей. Хвала и честь таким людям!

Анахарсис, напрягшись до предела, слушал сокровенную речь афинянина, а Солон, видимо, решил «добить» его необычными суждениями:

– Скорее всего, ни я, ни ты, никогда не достигнем высшей мудрости и не откроем подлинной истины. Хотя сам её поиск тоже великое дело, необычайно интересная составляющая жизни. А ещё прими к сведению, любезный гость, – вкусивший даже небольшую частичку мудрости или соприкоснувшийся случайно с нею впредь покоя знать не будет. Никогда! Ты не ведал ранее бед, глубоких сомнений, треволнений и болезней души, а теперь будешь с ними жить, дружить и воевать. Ты обрекаешь себя на невероятно сложную работу. Возможно, даже на тяжкие муки. Ни дня, ни ночи отдохновения! Ни мгновения спокойствия! Ты себе этого сейчас представить не можешь. Ибо легко живётся простаку. И как тяжело живётся мудрствующему человеку. Оно тебе надо, царевич?! Ты готов к такому повороту в своей жизни?!

Анахарсис, не задумываясь ни на одно мгновение, сразу же в ответ положительно покачал головой. Солон то ли не заметил этих кивков, то ли сделал вид, что не видел. Он звучным голосом переспросил гостя:

– Так я спрашиваю тебя, скиф. Ты готов нести эту тяжелейшую эллинскую ношу? Настроен ли ты к небывало сложному повороту в своих воззрениях? Готов ли ты всю свою жизнь посвятить поиску истины и мудрости, а также самосовершенствованию? Сможешь ли ты отказаться от многого, особенно, будучи царевичем? Способен ли ты изменить себя, поменять необозримые скифские степи на нечто непонятное и неопределённое, пусть даже и соблазнительное?

Анахарсис буквально отрезал:

– А почему бы и нет? Я согласен на всё, Солон! Я решился! Решился давно. Тем более, что я в шаге от своей мечты. Даже ещё ближе. Только ты способен разрешить все мои сомнения и духовные трудности. Теперь меня уже никто и ничто не остановит. Разве что только смерть. Её, не стану скрывать, боюсь больше, чем мудрости. Мне напророчена ужасная смерть.

– Не надо, любезный, бояться ни мудрости, ни смерти, – это божественные явления. Следует опасаться глупости и неразумной жизни, ибо они присущи исключительно человеку. К тому же, как мне известно, не все пророчества сбываются. И пророки ошибаются. Им тоже не всё ведомо. К сожалению, они ошибаются чаще в худшую сторону. Не очень-то верь пророчествам, особенно случайным. Такие пророки не знают даже о своей судьбе. Всё неведомо никому! Но знай, несмотря ни на что, мудрецы не жалуются на жизнь, не жалуются на судьбу, а наполняют её ярким светом и глубоким смыслом. Жить ради мудрости, знания, истины, жить ради их поиска – это достойнейшее занятие, которое придумали люди со времён появления человека. Хотя иным оно кажется сомнительным, наивным и бесперспективным делом. А некоторым – даже бездельем и глупостью. Однако люди имеют право так думать. Поскольку думать не запретишь никому.

После сказанного хозяин дома доброжелательно посмотрел на гостя, расплылся в широкой добродушной улыбке и одобрительно покачал головой. Он не мог не почувствовать, что с ним беседует достойный человек, молодой муж, обладающий незаурядными способностями и не преследующий каких-либо корысливых целей и злых умыслов. Такие встречаются крайне редко.

После этого непродолжительного разговора, состоявшегося во дворе, Солон дал указание прислуге приготовить добротный ужин, и они, усевшись вдвоём, долго беседовали с Анахарсисом на разные темы. Именно в этот вечер зародилась великая дружба между людьми, один из которых только начинал мудрствовать, а другой уже был известным мудрецом. Этой дружбе суждено было иметь место до последних дней жизни Анахарсиса.