Законы амазонок. Часть 2

Он холодно смотрит на меня и отходит назад. Сует руки в карманы брюк, усаживается на пассажирское сидение вагона. Первые несколько минут мне кажется, что он старается упорядочить события в голове, чтобы хоть как-то связать их в буквенный ряд и превратить в предложения. Ну а позже, закрадывается мысль, что он пожалел о своих громких обещаниях и вовсе уже не рад, что связался со мной. Видимо я оказалась слишком любопытной и шибко болтливой для него. Я его не тороплю, молча занимаю место напротив. Мы сморим друг на друга какое-то время, наконец он решается нарушить тишину.

– По приказу Теодора.

Короткая фраза прозвучала слишком быстро и сухо, из-за чего мне понадобилось прокрутить её несколько раз в голове. Чушь какая-то… Отец Олиф занимал командующую должность в Массаре, он не мог отдать такой приказ, ведь это всё равно что самому стать предателем.

– Что? ― прищурив глаза прыскаю я.

– Массара была обречена. Мы проигрывали и по численности, и по оснащению, и по подготовке. Исход был очевиден. Так или иначе Ксалиос бы получил поля. Когда солдаты Криоса подошли впритык, они не знали расположения обороны и были готовы стрелять наобум. Так бы они и сделали, уверен. Для Массары это значило понести жертвы среди гражданских. Более того, Теодор понимал, что при новой власти ему не снести головы, Ксалиосу не нужны предатели среди командующих силовиков. Он принял необратимое решение, что может показаться предательством, трусостью… Да чем угодно! Но правда в том, что в тех условиях без жертв Массара бы не обошлась и благодаря ему, жертвы были минимальны. ― Я сглатываю ком в горле. Кажется, пальцы похолодели, а сердце замерло. Вникаю в суть. ― Он отдал мне приказ сдать противнику позиции заранее понимая, что это будет значить для каждого из нас. Отправь он Дария – после восхождения новой власти его бы не приняли в обновленных рядах силовиков. Окажись сын командира предателем, позор упал бы на всю семью. А что касается меня… Кому какое дело до сироты. Да и что с меня взять-то? Я не хотел… Не мог понять и вообще поверить в то, что Теодор способен на такое, но… Я выругался на него и обвинил в ужасных вещах, хоть и не имел никакого права на это, он мне был за отца. Отца, о котором можно только мечтать. В ответ на мою грубость он сказал: «Иногда мы должны чем-то жертвовать, сынок», и обнял меня так крепко, как никогда. В тот момент я понял, что Теодор жертвовал не Массарой, он пожертвовал своей жизнью ради Массары. Когда все закончилось, люди нашли Теодора с женой в авто. Они разбились. В суматохе наступления на дороге образовалась авария. Она была за рулем. Но вот только мы с Дарием и Олиф знали, что госпожа Ден Рамола не умела водить.

Тонкой, едва заметной струйкой по его щеке ползет прозрачная слеза. Мой строгий тренер… Тот самый, что буквально вчера был черствее сухаря. Его лицо – это лицо брошенного мальчика, что так отчаянно жаждет всю жизнь любви. И каждый раз теряет тех, кто ему дорог.

Мне хочется кусать себя за язык и ругать всеми бранными словами за то, что посмела думать, что обвинения Бораиса небеспочвенные.

Вытираю потные ладони об карманы, подхожу к нему, сажусь на колени и утыкаюсь носом в шею. Мне хочется исцелить его больное сердце. Он подгребает меня к себе, и уютно вовлекает в объятия. Возможно судьба свела нас вместе потому что мы так отчаянно нуждаемся друг в друге? Ему нужна любовь, а мне защита.

Глава 6

Бью грушу. Вкладываю в удар всю силу, но череда дней подземной жизни высосала из меня всю энергию. Струйка пота щекотно сползает по спине, стараюсь не обращать на нее внимания.

– Сильнее! ― приказывает своим фирменным тоном Рейнс.

Не знаю сколько часов я уже не выходила из зала, вот-вот и я потеряю сознание от обезвоживания и переутомления, но тренер слишком требовательный. А ко мне особенно требовательный. Я четко наношу удар за ударом, костяшки моих рук уже измучены до синевы, но этого недостаточно. То оказывается, что я неправильно поставила ногу, из-за чего мой вес невыгодно распределился, то сила удара была недостаточной, то я открыла защиту, и чуть не пропустила удар в лицо… И так бесконечно.

Я хочу доказать ему, что я не маленькая, слабая девочка, которой он меня считает, что я не из тех, кто скулит по пустякам, но сейчас моя усталость достигла того предела, когда я готова разразиться в истерике. Почему он не видит этого?

– Хватит! ― не выдержав кричу я. ― Достаточно!

– Нет, ― строго отрезает он. Его глаза холодные, острые, напряженные скулы предупреждают, что еще одно моё пререкание выведет его из себя.

– Я никогда не стану солдатом, которого ты из меня хочешь сделать! Поверь, если я за всю жизнь не превратилась в воина, за несколько недель тем более им не стану. Прекрати делать это!

– Делать что?

– Делать из меня ту, кем я никогда не являлась! Ты поступаешь сейчас так же, как моя мать. Я не солдат и не воин, я – девушка! Просто девушка и точка!