Законы границы

Генерал с подозрением посмотрел на Сарко, но не замедлил последовать за ним, так же, как Тере, Гилье и я, а потом — и жена скупщика. Генерал долго изучал принесенное нами, присев на корточки, а его жена стояла рядом с ним и тоже смотрела. Он брал каждую вещь, описывал ее, перечисляя дефекты, по его мнению, многочисленные, и достоинства (чрезвычайно скудные), после чего переходил к следующему «лоту». Наблюдая эту сцену, я понял, что Генерал все перечислял и описывал скорее для жены, чем для себя, и в какой-то момент мне пришло в голову, что, вероятно, у нее имелись проблемы со зрением или она вообще была слепой. Закончив осмотр и оценку, Генерал с женой отошли в сторону и тихо обменялись несколькими фразами, после чего скупщик тотчас вернулся на прежнее место и снова присел на корточки перед телевизором. Он провел рукой по экрану, словно смахивая с него пыль, пощелкал пару раз кнопкой включения-выключения, хотя телевизор при этом, конечно, не мог включиться, и спросил: «Ну, и сколько ты хочешь?» «В два раза больше», — быстро ответил Сарко. «В каком смысле?» — не понял скупщик. «В два раза больше, чем ты заплатил этим лохам», пояснил Сарко. Генерал улыбнулся. Затем он оперся ладонями о колени, кряхтя, поднялся и обратился взглядом к своей жене, но та на него не смотрела — ее глаза были устремлены куда-то сквозь крытую хворостом крышу хлева, словно там, наверху, было что-то, занимавшее ее внимание. Генерал тоже взглянул на просвечивавшее сквозь крышу чистое небо и обратился к Сарко. «Я даю семнадцать тысяч». Сарко сделал вид, будто задумался, после чего повернулся ко мне: «Слышь, Гафитас, ты ведь учился: скажи, семнадцать тысяч — это в два раза больше четырнадцати?» Я покачал головой, и Сарко, снова обратившись к Генералу, повторил это движение. «Ты с ума сошел, — сказал тот, продолжая улыбаться. — Я делаю тебе шикарное предложение». «А мне оно не кажется особо шикарным», — возразил Сарко. «Никто не даст тебе, сколько ты просишь», — упорствовал скупщик. «Что ж, посмотрим», — ответил Сарко, и тотчас, по его знаку, они с Гилье подняли телевизор, я взял проигрыватель, а Тере — колонки. Не успели мы двинуться с места, как увидели, что жена Генерала уже стояла у дверей, будто собираясь нас проводить или, наоборот, задержать нас. «Двадцать тысяч», — предложил тогда Генерал. Продолжая держать телевизор, Сарко посмотрел на скупщика, на его жену и перевел взгляд на меня: «Двадцать тысяч — это в два раза больше четырнадцати?» Прежде чем я успел ответить, Генерал произнес: «Двадцать три тысячи. Это мое последнее предложение». Тогда Сарко сделал знак Гилье поставить телевизор на землю, после чего быстро шагнул к Генералу, протянул ему руку и произнес: «Двадцать пять тысяч, и не о чем больше спорить».

Спорить больше никто и не стал. Генерал, ворча сквозь зубы, согласился на эти условия, и отсчитал нам двадцать пять тысяч песет тысячными купюрами.

— Сарко заставил его сдаться.

— Так казалось, и так я сам думал в тот вечер, но не следует заблуждаться: украденные нами вещи, несомненно, стоили намного дороже, иначе Генерал не дал бы нам за них ту цену, какую мы получили. Он был очень хитер, а его жена еще хитрее. Они делали вид, будто уступают, однако никогда не оставались в накладе. А если хорошо подумать, то у Сарко происходило все наоборот — и не только с Генералом и его женой: хотя часто казалось, будто он выигрывает, в действительности он всегда выходил проигравшим. Конечно, мне потребовалось много времени, чтобы понять это. В первый раз, когда я увидел Сарко в игровом зале «Виларо», он показался мне одним из тех крутых, непредсказуемых, жестких типов, которые внушают страх, потому что сами не испытывают его. Я видел в нем полную противоположность самому себе — такому, каким я себя тогда ощущал, а я ощущал себя прирожденным неудачником, в то время как Сарко был в моих глазах прирожденным победителем, человеком, способным зубами вырывать у этого мира все, что ему нужно. Таким Сарко был для меня — и, думаю, не только в то лето. Как я вам сказал, прошло много времени, прежде чем я понял, что он был настоящим неудачником, но когда мне довелось сделать это открытие, было уже поздно, и мир к тому моменту подмял его под себя… Кстати, мне только что вспомнилась одна история. Она не имеет прямого отношения к Сарко, но косвенно может характеризовать его.

— Расскажите, пожалуйста.