Законы исчезновения

— Мое дело — свидетельские показания, — сухо сказал Кон. — И тут я абсолютно честен. Почему-то все как один считают нужным колоть мне глаза тем, что из-за моих показаний на суде Форрест получил двадцать лет каторги. И это — заметь, шериф, — те же самые людишки, которые горланили тогда на всех углах и требовали линчевать проклятого расчленителя Форреста Дю Тампля. И они так бы и сделали — линчевали бы его за милую душу, если бы у присяжных хватило ума его оправдать.

— Я вовсе не собираюсь ничем колоть тебе глаза, Кон… — Шериф передвинул сигарету из одного угла рта в другой. — Но и за святую невинность тебя не держу. Ты ведь, пожалуй, лучше нас всех знал Форреста в ту пору. И должен был для себя решить — мог он или нет прикончить Мэри-Энн, да еще и так запрятать труп, что его до сих пор не сыскали. И, наверное, решил. Да что там решил — просто знал, что никак не мог. Парень Форрест, что и говорить, крутой был в ту пору, но убивать, да еще расчленять — а иначе как скрыть, так сказать, останки? — это не его репертуар…

— Чужая душа — потемки, — нервно и зло отозвался Кон, глядя в летящую за окном тьму. — Кому, как не тебе, это знать, шериф…

— А я говорю — ты знал, что Форрест — не убийца! — надавил голосом Уолтер. — С самого начала знал! Это нам, грешным, простительно: народ был зол, что полиция бездействует, Форрест выпендривался, и я всерьез принял его за убийцу. Но теперь, сам знаешь, народ поостыл, вскрылись новые обстоятельства…

— Ты имеешь в виду Сару Коллинз с ее статейками? — презрительно фыркнул Кон. — Новые обстоятельства… Старые-то обстоятельства что — отменили? Не было ни крови на полу, ни вещей госпожи Габор в «Доме Форреста»? И никто не видел, как Мэри-Энн заходила в этот домик? Или нашелся кто-нибудь, кто видел, как она оттуда выходила после двадцатого февраля?

— Когда я говорю о новых обстоятельствах, — жестко прервал его шериф, — то я имею в виду, например, то, что в бумагах Мэри-Энн нашли расписки, которым сначала не придали никакого значения. И только Сара со своими друзьями из «Ворона» разъяснили почтенной публике, что платить по этим распискам Мэри или ее наследникам — если бы у нее были наследники — должна была бы одна маленькая такая компания, фиктивная по сути дела, «Феникс-Дельта». Ее директором был тогда твой племянник, Кон. А капитал в ней — твой. Но подрядился вручать те денежки Мэри-Энн — Форрест. Как твой партнер. Ну как же не подсобить старине Кону — ему-то в лом было унижаться перед этой бабой с ее-то гонором. И теперь ясно, что он ей не свои баксы, а ваши — от твоего и твоего племянничка имени — при свидетелях пару раз вручал, те самые денежки, под которые выданы расписки. Вот и получается, что пропажа Мэри-Энн Форресту не принесла ни копейки, а вот тебе, Кон, очень с руки пришлась. Расписок-то еще осталось — вагон и маленькая тележка…

— Ты что же, под меня копать начал? — резко повернулся Кон к Уолтеру. — Напрасно, шериф!

— Не стоит мне угрожать, парень! — взъерепенился и Уолтер. — Мы еще не кончили! Мы еще не кончили со «вновь открывшимися обстоятельствами»… Вы ведь были большими приятелями с Форрестом. И даже компаньонами… Все акции «Вуд продактс» поделили между собой, так ведь? И вот после того как Форрест гремит на каторгу, его душеприказчик Гарри Хомби пускает его паи на продажу. И продает на редкость невыгодно. В ущерб клиенту, можно сказать. А кто же паи эти по бросовой цене скупил?

Кон демонстративно отвернулся к окну.

— А скупил их по старой дружбе миляга Кон Джависси, — ответил на свой оставшийся без ответа вопрос Уолтер. — Старый, надежный, как скала, дружище Кон… Не постеснялся подобрать то, что плохо лежит…

— По-твоему, — резко спросил Джависси, — я должен был хлопать ушами и упускать контрольный пакет дела, в которое мы с Форрестом вложили свои пот и кровь?

Тут Уолтер скривился, словно Кон «дал петуха» с оперной сцены.

— Ведь никто не мог предположить, что Форрест вернется с Фронтира так скоро? И что он вообще оттуда вернется? — зло закончил Джависси, резко повернувшись к шерифу.

— Ну, уж ты действительно постарался, чтобы этого не случилось, — мрачно ответил тот и выпустил дым сигареты почти что в лицо собеседнику. — Сделал все, как говорится, что мог. И впрямь, не твоя вина, что парень выжил…

— Так, по-твоему, я должен был скрыть от суда имеющиеся улики? Солгать в своих показаниях?

Кон продолжал твердо глядеть на собеседника.

— Интересно получается…