Законы войны

Вот только — доехать до Кабульского международного — ему было не суждено.

С коробочкой в одной руке — все сразу поняли, что там — и с шашкой в ножнах в другом — он вышел из кабинета в присутствие. Сопровождаемый недобрыми взглядами в спину — вышел в коридор. Спустился по прохладным каменным лестницам городского дворца. Одного из монархов Афганистана — убили здесь, на этих ступенях, гвардейские заговорщики…

Он вышел во двор. Пересек его. Вышел на улицу — с коробочкой в одной руке и саблей подмышкой другой. И тут — к нему подбежал Мухаммад, его адъютант, телохранитель и заодно племянник…

— Эфенди, по связи передают, автобус захватили. Прямо у мечети.

Генерал покачал головой

— Это уже не наша проблема, аскер…

— Там сказали — автобус из России. С Кавказа….

— Господин генерал, вам туда нельзя. Тем более — без бронежилета.

Коробочка с орденом и сабля с позолоченным эфесом в ножнах — были в руках у Али, порученца генерала. Мухаммад стоял рядом, смотрел в сторону первой линии оцепления и нехорошо щерился, как волк.

Генерал молча достал два пистолета, один за одним. Отдал один Мухаммаду, другой — Али.

— Приказывать дома будешь, да? — сказал он

Мухаммад — теперь так же нехорошо поглядел на русского полковника. Который слышал про действующую в горах «дикую дивизию», у командира которой вроде был карт-бланш от Наместника. Но здесь не горы, и Наместник больше не был наместником.

— У нас достаточно сил — сделал вторую попытку полковник — мы справимся.

— Дома справляйся… — сказал генерал — здесь моя честь задета. Горцы горцев оскорбили. Мусульмане — мусульман. Что ты сделаешь, русский? Кто погибнет — тебе отвечать. Ты что, хочешь, чтобы кровная месть был, да?

От нервов — генерал хуже говорил на русском, перестраивая предложения так, как это было принято в чеченском. Из оружия — он оставил при себе только небольшой нож с керамическим лезвием, привычно засунув его за ремешок часов.

Подбежал кто-то из офицеров.

— Господин полковник, Альфа садится в Кабульском международном прямо сейчас. Там не дают вертолеты, говорят — закрытая для полетов зона.

— Придурки…

Как и было всегда — каждый на своем месте маленький генерал. Полковник плюнул и пошел разбираться, кто там не дает вертолеты. Чем разбираться с этими бородатыми психами, которые мало чем отличаются от тех, что по горам шарахаются.

Генерал — проводил взглядом суетливого русского полковника, затем — повернулся к своему адъютанту.

— Кто с винтовками?

— Михаил и Али пойдет.

Вопреки еще одному домыслу — в отрядах Мадаева были не только чеченцы — хотя чеченцев было подавляющее большинство. С давних времен — на территории, принадлежащей чеченцам, жили русские. Это могли быть беглые солдаты — сам Имам Шамиль запретил обращать их в ислам. Это могли быть беглые крепостные, и даже изгнанные из своих станиц казаки. Обжившись за долгие годы, они очеченивались и несмотря на русские имена — становились почти что чеченцами и не уступали в чеченцам ни в храбрости, ни в ловкости. Одним из таких был Михаил, сын казака, изгнанного из страницы за брак с мусульманкой. Среди личных мюридов генерала — он был снайпером. И с переделанной «царской» винтовкой Мосина — творил чудеса.

— В живых никого не оставлять. Ты поможешь, если что.

— Слушаюсь.

Другого приказа — ждать и не приходилось, хотя генерал понимал, что это тяжкое преступление, которое, наверное, кончится трибуналом. Просто — по иному он не мог. Тот, кто посягнул на его народ — выжить не должен. И даже то, что за терроризм их повесят — недостаточно, они должны пасть от руки мстителей его же народа. Только тогда — на шее тяжким грузом не повиснет обида.

Генерал знал, что и его самого — могут убить. Но если и так — его смерть станет смертью воина, о которой отцы будут рассказывать своим детям.

— Бисмилло рахмону рахим…