Законы войны

В управлении по чрезвычайным ситуациям городской администрации, где развернули штаб проведения эвакуации, стоял непрекращающийся людской гомон, звук бесконечных звонков телефонов и шум радиостанций. Михаил Иваненков — начальник информационно-аналитического отдела штаба, еле успевал фиксировать поступающие донесения и вводные в оперативную тетрадь. Уже вторые сутки на ногах. Он уже забыл когда последний раз ел. Правая рука уже отваливалась от писанины. В штабе присутствовали представители всех городских структур, каждый либо что-то писал, либо с кем-то разговаривал по телефону или рации. Как всегда из динамиков радиостанции пожарников вырывалась сплошная ругань в эфире — это полковник внутренней службы Яковца — начальник пожарки разносил всех подряд. Вообще Миша считал все это управление МЧС (бывшее управление пожарной безопасности), а точнее работу в нем «днем открытых дверей в дурдоме». начальник этого «дурдома» — что называется геморрой воплоти. Во время эвакуации столкнулись с проблемой мародерства. Сознательные граждане (были еще и такие) спокойно выходили в указанный район и все было нормально. Но обратно этому течению повалило другое — бомжи и наркоманы, жаждавшие легкой наживы. Их быстро повязали менты и, после вывоза за город на мыс Фиолент, их расстреливали и выкидывали в море. Тем временем люди начали приходить на эвакопункты, что развернулись почти во всех крупных жилых массивах. Народ проходил регистрацию и отправлялся на вокзал или в Камышовский порт.

Тем временем у нас в военкомате еще шло оповещение. Мы столкнулись с большой проблемой, — некоторые запасники были прописаны по одному адресу, а проживали по другому. И таких было процентов 15. Некоторые не хотели идти служить в украинскую армию, а хотели служить в Черноморском флоте. Мы перезвонили нашему представителю в штабе эвакуации и попросили помочь с фильтрацией людей — отбирать тех, кто может служить. А тот в свою очередь после доклада начальнику штаба эвакуации связался с эвакопунктами и блок-постами.

В предместьях города начали действовать банды татар на дорогах. Меня и Маслюкова опять отправили в Качу. В сельсовет не пройдешь — столько народу. Жены прощались с мужьями, девчонки — с парнями. Трогательное, конечно, зрелище, но мне было не до этого, чтобы любоваться и пускать сентиментальные слюни. Моя задача заключалась в том, что необходимо было всю эту толпу построить и отвести в пешем порядке в Любимовку на ПВП нашей бельбекской авиабазы, которое располагалось на КПП Любимовского гарнизона. Представитель части находился в горвоенкомате и поэтому шеф поручил это мне. В этой команде отправлялось в общей сложности двадцать пять человек. Тех людей, которые были предназначены в команду, было процентов двадцать, а остальные были первыми попавшимися. Наконец, я громко скомандовал всем строится в колонну по три. Команда с горем пополам построилась и мы вышли на Качинское шоссе.

В походном порядке мы дошли до Орловского моста. Нам на встречу ехали всякие машины полные военных и бронетехника. Вдруг впереди взорвался головной бэтээр колонны из трех машин и началась перестрелка. Я только и успел крикнуть «Ложись!», хотя это, наверное, было и лишним, потому что все сами тут же повалились на землю. Выхватил пистолет и начал озираться по сторонам. Возле меня плюхнулся на землю Маслюков:

— Товарищ прапорщик, разрешите мне пойти разведать, что там? — сказал мне он, переводя дыхание.

— Я тебе разведаю! На, держи пистолет, а мне автомат давай и всех заведи под мост, остаешься старшим. Пытання? Нет? Ну и хорошо. — сказал я и с автоматом перебежками направился к горящему бэтээру.

Когда подбежал, перестрелка была в самом разгаре. Я залег в кювете и возле меня поднялись фонтанчики пуль. «Фух! Ну, ни х…я себе!» — подумалось что-то. Сняв с предохранителя автомат — наугад дал очередь. С усилием воли вскочил и побежал одновременно петляя, пока не упал за насыпь дороги. Увидел, что вэвэшники-спецназовцы охватывали по флангам холм откуда велась стрельба. БТР хоть горел, но из башенного пулемета поддерживал наступающих спецов. Но тут увидел, что и к татарам идет выручка. Их было пять-шесть человек и бежали они прямо на меня. Вскочил и начал бить короткими очередями из автомата в их сторону. Не знаю, положил ли кого, но они либо спрятались, либо убежали, потому что ответных выстрелов не последовало. Потом наверху холма перестрелка закончилась, и там перевязывали раненных. Поняв, что тут не до меня — побежал обратно, успев при этом захватить три автомата. Я юркнул под мост и скомандовал строиться. Отдал автоматы, и забрал пистолет. Один из которых оставил, естественно себе. Тут ко мне подошел парень лет двадцати пяти:

— Слышь, командир, я тут знаю одну дорогу, пяток километров сразу срежем. И ты освободишься и нам не надо ноги мозолить.

— Веди!