Законы высшего общества

— Ладно, — кивнула Настя, которой в пылу гнева показалось, что Галя на ее стороне. — Пойдем другим путем. Ира знает твои размеры?

— Вроде, — Галя пожала плечами. — Ты что-то придумала?

Придумала. Еще как. Не получается облагородить Галю? Да и ладно! Ничего, сделаем из нее «женщину-мечту» — Антон закачается. Все проститутки мира покажутся ему жалкими офисными крысками!

Памелы Андерсон из нее не выйдет — да и не надо.

— И я бы не хотела, чтобы твои дальнейшие сочинения влияли на мою личную жизнь, — барским тоном добавила Галя.

— Не волнуйся, — елейно произнесла Настя. — Ни в коем случае!

В машине Настя сразу же набрала номер Иры.

— Помнишь Монику Белуччи в «Добермане»? — спросила она у стилистки. — Кожаные сапоги, трикотажные мини-юбки, леопард и все в таком духе? Нужен образ шлюхи, не карикатурный, но такой роковой — роковой на грани фарса. Понимаешь? Чтобы это было ужасно, но стильно! Ир! Ты не имеешь права меня подвести! Если все получится, я метровыми буквами напишу в титрах «Костюмы — Ирина Маневич» и задержу этот кадр на пять минут! Да не вру я! Я же продюсер! Давай, целую! Да, очень быстро! Срочно-срочно!

Разумеется, Антон был счастлив. Он получил самую вульгарную шлюху во Вселенной. Кристина Агилера сморкается в собственные трусы и глотает «прозак» банками.

Но это был образ. Даже Насте он нравился. Перед тем как показать Гале ее новый гардероб, она сама все померила и решила, что это весело.

Придется в сотый раз менять сценарий — теперь это будет фарс, но что делать?

Максим, которого она попросила доработать сюжет и диалоги, как-то весь сморщился и прогундел:

— По-моему, это совсем не то, чего от тебя ждут.

— Кто? Кто ждет? — воскликнула Настя.

— Ну, Галя. Антон.

— Это будет хит. Чего от Галиной книги не ждет никто, — заверила его Настя. — Так что, Макс, отойди со своим дегтем от моего меда!

Глава 21

Лежачего не бьют! Не бьют! Это несправедливо, нечестно и просто свинство и подлость!

Черт-черт-черт!

Дышать было тяжело настолько, что Настя уже потянулась к телефону — «Скорую»! — но внезапно пришла в себя.

Ну и ладно. Ничего страшного. В конце концов…

Когда это началось? Месяц назад?

О, боже… Завтра ведь у нее премьера! Как она туда пойдет? На костылях?!

Однажды они лежали с Максимом в кровати — после секса, нежные, ласковые, как щенята, волосы у Насти сбились в жуткий ком — она вернулась со съемок и не успела помыть голову, и Максим увиливал от ее жестких колючих волос, но она не давала ему уйти — прижималась к нему и целовала в шею.

— Настя, а ты бы могла мне изменить? — спросил он.

— В смысле с другим мужчиной? — уточнила она.

Он кивнул.

— Не подумай, что я увиливаю, но почему ты спрашиваешь? — она оторвалась от его шеи и подперла голову рукой.

— Ну… — он пожал плечами. — Мы с тобой сколько вместе?

— В общем и целом?

Он снова кивнул.

— Почти полтора года. И что?

— Ну, я подумал, а вдруг тебе встретится мужчина… Ты же девушка темпераментная. И эти съемки, партнеры…

— Ма-акс… — она прижалась к нему. — Я тебя умоляю! Это же работа. Ра-бо-та. Да и я давно не девушка. Я хочу только тебя.

— Это честно?

— Честно!

Настя умела любить, пока человек находился в пределах видимости. К тому же она к нему привыкла. В самом лучшем, замечательном, возвышенном смысле слова. Даже далеко от него Настя помнила его запах. Знала каждый миллиметр его кожи. Могла узнать каждую родинку.

Но, главное, секс — уже почти семейный, рутинный секс становился все лучше и лучше. Если у нее возникало желание, она представляла только Максима. Ну, позже в фантазии мог внедриться Роберт Карлайл или Билли Айдл — но вначале только он, Максим Гранкин, известный писатель.

Максим стал звездой. Новую книгу выпустили стартовым тиражом сто тысяч экземпляров. Допечатывали. У него был фан-клуб. Его снимали для «GQ», «Плейбоя», «Максима», он даже попал на обложку «Эсквайра» — а уж что может быть круче?

Максим рекламировал японский внедорожник и швейцарские часы.

Он уже не стеснялся фотографироваться для светской хроники — они с Настей были на равных.

И, надо признать, они замечательно смотрелись.

А когда поговаривали, что это она его «раскрутила», Настя морщила нос, но про себя признавала: «Да, это так!» Конечно, Макс — талантище, но где бы он был без нее? На одной пятой пути к славе.

А он ведь даже и не понимал толком, как много она для него сделала. И для себя, конечно, — фильм-то ей продавать, но все же… Может, это у нее нереализованный материнский инстинкт?

Если они расстанутся, сможет она изъять все то, что вложила, или же не скорбеть о том, что все это уйдет вместе с ним? Или превратится в фурию, орущую дурным голосом: «Я столько для тебя сделала!»?

— А что ты будешь делать, если я тебе изменю? — настаивал Макс.

— Черт, ну что ты привязался? — раскипятилась она. — Не знаю! Ничего! Я сторонница свободной любви!

В конце концов, у нее же был Паша. И еще один… эпизод.